В каком мире мы будем жить? Что недоговорил Путин

Предупреждая недавно в интервью Financial Times (FT) о закате либерализма, президент России Владимир Путин остановился за полшага до самого интересного. Что, на его взгляд, идет на смену выдыхающейся идеологии и политической практике? Каким будет новый формирующийся на наших глазах "постлиберальный" миропорядок?

Это сейчас центральный вопрос, от которого во многом зависит будущее всех нас. Политики и историки, экономисты и политологи спорят о нем повсюду, включая Давос. Высказывания Путина задели этот нерв и вызвали резонанс, который, по признанию российского лидера, оказался неожиданным даже для него самого.

Президент РФ не уточнял прогноза, видимо, потому что в идеале ответ очевиден. Москва давно и последовательно выступает за суверенное право всех стран и народов самостоятельно определять путь своего развития, за многополярность и подлинную демократию в мировых делах. Собственно, и против либеральной идеи как таковой Путин, по его словам, ничего не имеет. Он лишь против ее "агрессивного навязывания" тем, кто в том или ином контексте ее не приемлет. 

Но идеал — это теория. А какой будет политическая практика, пока никто не знает. Ответ зависит от конкретных решений, которые принимают на развилках истории опять-таки сами страны и народы.

"С доминированием покончено"

Собственно, и кризис западной модели либерализма проявляется в таких решениях. Самые наглядные примеры, которые принято приводить, — голосование британцев за выход из Евросоюза (Brexit) и избрание популиста, националиста и волюнтариста Дональда Трампа президентом США. Но на самом деле, по общему мнению и критиков, и апологетов либерализма, борьба вокруг него идет по всему миру.

Та же FT в своем редакционном ответе Путину признавала, что "с установившимся после окончания холодной войны глобальным доминированием Америки, ЕС и той системы, которую они представляют, покончено".

Газета констатировала, что в плане отношения к либерализму у российского лидера имеются единомышленники не только, например, в Китае, но и на Западе — от Венгрии и Италии до Франции и Америки. Более того, по мнению издания, "можно утверждать, что президент США [Дональд Трамп] представляет более серьезную угрозу для сплоченности либерального Запада, чем его российский коллега".

Но при этом FT доказывала, что "западный либерализм себя не изжил", что его можно и нужно "обновить и вдохнуть в него новую жизнь". Для этого, на ее взгляд, западным правительствам необходимо внести определенные коррективы в социальную и налоговую политику, а главное — "осознать, что они неизмеримо сильнее и влиятельнее, когда объединяют свои суверенитеты в рамках институтов, основанных на правилах и ценностях".

А был ли мальчик?

Неуклюжий оборот про "объединение суверенитетов" использован здесь не случайно. "Суверенитет" — одно из ключевых понятий в политическом лексиконе действующего президента США и его единомышленников, настроенных на защиту национальных интересов. А для либеральных элит, согласно комментарию, и Brexit, и "изоляционизм Трампа" — суть историческое "движение вспять". Причем "тревожное", но отнюдь не обязательно необратимое.

Кстати, в той же цитате присутствовал и еще один понятный для специалистов словесный сигнал. О стремлении коллективного Запада подменить нормальное международное право неким "порядком, основанным на правилах", не раз говорил, например, министр иностранных дел России Сергей Лавров.

Используется такая подмена всякий раз, когда необходимо как-то оправдать нелегитимные действия наподобие односторонних санкций или недобросовестной конкуренции в разных областях — от экономики до спорта. То есть придать видимость законности тому самому "доминированию" в мировых делах, с которым Западу никак не хочется расставаться.

Это, между прочим, подтверждалось и самими западными специалистами. Еще год назад аналитик из вашингтонского института им. Катона Патрик Портер опубликовал язвительный комментарий "Воображаемый мир: ностальгия и либеральный порядок". Расхожее представление о том, будто стабильность и процветание в мире после 1945 года обеспечивались этим самым порядком, рассматривалось в публикации в духе горьковского вопроса: "А был ли мальчик?"

"Хотя либерализм и либеральные проекты действительно существовали, "порядок" — постольку, поскольку он вообще имел место, — опирался на имперские прерогативы сверхдержавы, которая пыталась навязывать этот самый порядок, выходя за рамки правил и пестуя антилиберальные силы", — утверждал автор.

Ностальгия по "дотрамповским" временам, на его взгляд, "антиисторична и вредна" — хотя бы потому, что мешает Вашингтону "приспосабливаться к переменам". В частности, — "сворачивать обязательства в сфере безопасности, перераспределять общую ношу между союзниками, осмотрительно избегать войны, ограничивать внешнеполитические амбиции" США.

Чем Трамп, между прочим, более-менее и пытается заниматься.

"Назад в будущее"?

А вот бывший вице-президент США Джозеф Байден, который сейчас борется за право представлять оппозиционную Демократическую партию на президентских выборах 2020 года, силится, судя по всему, "смотреть в будущее" через зеркало заднего вида.

На днях он выступил в Нью-Йорке с изложением своих представлений о том, какая внешняя политика понадобится Америке "для восстановления своей репутации и доверия к себе" после "катастрофического президентства" Трампа. Специалисты восприняли эту речь как призыв к возвращению в прошлое — как минимум к временам Барака Обамы. Хотя при этом некоторые — например, газета The Hill, — обратили внимание и на "оглушительное молчание" самого Обамы по поводу кандидатуры его бывшего "второго номера".

Байден считает, что Трамп позорил себя и свою страну, поддакивая Путину на недавнем саммите "Большой двадцатки" в Осаке, а до этого — на двусторонней встрече в верхах в Хельсинки. С принятым у американских претендентов на выборные посты апломбом он утверждал, что "при нем"… "повторений Хельсинки не будет".

В целом отличительной чертой перемен на международной арене за последнее время Байден считает "быстрый подъем авторитаризма, национализма и антилиберальных тенденций — причем не только в России и Китае, но и в таких странах-союзницах [США], как Турция, Филиппины и Венгрия". В ответ он, по его словам, готов был бы "в первый же год" пребывания в Белом доме созвать "глобальный саммит за демократию" для восстановления единства и сплоченности "стран свободного мира" и потребовать от участников принятия на себя конкретных обязательств.

Байден несколько лет возглавлял сенатский комитет по иностранным делам и считается знатоком внешней политики. Поэтому, собственно, он и взялся за тему, которая, по его же признанию, обычно "не определяет выбор американских избирателей".

Но понятно и то, что привлечь к себе таким образом внимание он попробовал не от хорошей жизни. По общему мнению специалистов, бывший вице-президент безоговорочно проиграл первый тур предвыборных дебатов между однопартийцами. Формально он остается лидером и фаворитом гонки среди демократов, но никакого "ореола непобедимости" вокруг него уже нет. Наоборот, ему все больше наступают на пятки преследователи, прежде всего, женщины-сенаторы Камала Харрис и Элизабет Уоррен.

Между прочим, 76-летний Байден с нескрываемой ностальгией говорит о своей принадлежности к "поколению, при котором мы [США] пытались быть мировым полицейским", —  разумеется, с опорой на традиционных партнеров, прежде всего, по НАТО. Он также предупреждает, что в случае переизбрания Трампа на новый срок "лет через четыре-пять НАТО не станет". В поддержку Североатлантического альянса он высказывался и в своей речи, и в ходе дебатов. Но позже пресса писала, что на молодых американцев уже не производят впечатления ссылки на "институты, созданные в 1940-х годах".

В целом многие аналитики исходят из того, что Байден не в состоянии предложить ничего, кроме "повторения пройденного". По форме его речь "может быть направлена в будущее", но по смыслу это всего лишь попытка "вернуть былую славу, растранжиренную действующим президентом", — констатирует журнал Atlantic.

Шоры спали?

Есть и еще один признак того, что Байден со своими традиционными подходами — даже не вчерашний, а позавчерашний день американской политики. Со времени прошлогодних промежуточных выборов в Конгресс США одним из неформальных лидеров оппозиции считается 29-летняя социал-демократка из Нью-Йорка Александрия Окасио-Кортес. Сейчас, по свидетельству политологов и прессы, участники отборочного этапа предвыборной гонки в Демпартии наперебой добиваются ее одобрения и поддержки.

Конечно, никто пока всерьез не допускает, что "постлиберальное будущее" Америки может стать социалистическим. Наоборот, Трамп и республиканцы даже нарочно стращают избирателей подобной перспективой для мобилизации собственного электората. Но все же сам факт "дискуссии о социализме" в предвыборном контексте в США знаменателен; лично меня он наводит на мысль о том, что после окончания холодной войны былые идеологические шоры спали с глаз не только у россиян, но и у американцев.

В целом, на мой взгляд, будущее за конвергенцией, которую в свое время предсказывал академик-диссидент Андрей Сахаров. За некой новой моделью, совмещающей лучшее из того, что создано социалистической и капиталистической системами, — чтобы не только как можно быстрее и эффективнее производить материальные блага, но и более-менее справедливо их распределять.

И если уж вести дискуссии о "постлиберальном мире", то надо, видимо, стараться объективно оценить, кто лучше решает такие задачи — Америка и Запад в целом, Россия или, скажем, социалистический Китай, который, по оценкам Всемирного банка, менее чем за полвека вывел из состояния крайней нищеты около 800 млн человек. Есть и другие вопросы — например, о том, как различные векторы и модели развития должны отражаться в деятельности международных организаций, включая МВФ и ВБ, традиционно считающиеся инструментами либерального "вашингтонского консенсуса".

После чего мы живем?

Наконец, немаловажен, на мой взгляд, и вопрос исторической терминологии. Я говорил об этом со специалистами — философами, политологами, дипломатами, — и многих одновременно смешит и раздражает, что мы все время живем "после чего-то". Определяем сегодняшний и завтрашний день как "постнечто". А то и "пост-пост-нечто", как в заголовке публикации 2006 года в New York Times: The Post-Post-Cold War.

В России бытует поговорка: как вы лодку назовете, так она и поплывет. В этом есть доля истины. Кто первый додумается до точного и удобного ярлыка, тому будет легче добиться для него общего признания. И, соответственно, наложить отпечаток собственного подхода на исторический процесс. Ясно излагает тот, кто ясно мыслит.

Поэтому я и жалею, что Путина не доспросили про то, что будет "после либерализма".

ЮРИЙ СЕЛИВАНОВ: ТИХОЕ ОРУЖИЕ БОЛЬШОЙ ПОЛИТИКИ

Почему глобалистская пресса так старательно обходит десятой дорогой отнюдь не беспочвенную версию отравления германского канцлера?

Вслед за назначением бывшего министра обороны Германии Урсулы фон дер Ляйен главой Еврокомиссии, на освободившую вакансию в правительстве ФРГ стала претендовать новая дама.

«К кандидатуре Крамп-Карренбауэр на посту главы военного ведомства в Германии относятся с недоверием. Преобладает мнение, что она будет использовать этот пост исключительно как трамплин для своей дальнейшей политической карьеры. Эта женщина-политик не имеет никакого опыта ни в военных, ни в оборонных делах, ни во внешней политике, ни в вопросах безопасности», – заявил германский политолог Александр Рар, комментируя назначение председателя партии ХДС Аннегрет Крамп-Карренбауэр на должность главы Бундесвера.

Хроническое назначение на пост главы германского военного ведомства абсолютно некомпетентных  в вопросах обороны лиц женского пола (предыдущим министром обороны была женщина-гинеколог), помимо всего прочего, является признаком определенной политики непрямого управления применительно к государствам с ограниченным суверенитетом, чье военное и политическое укрепление представляется, по большому счету, нежелательным контролирующей эти процессы стороне. В случае с Германией – страной, оккупированной после второй мировой войны войсками  США и с тех пор остающейся подконтрольной Вашингтону территорией, это видно особенно четко.

Даже притом, что геополитические интересы самих США вроде бы требуют военного усиления их европейских союзников на почве совместного противостояния России, в действительности даже это обстоятельство не может изменить политику крайней сдержанности англосаксонского Запада в отношении вооружения Германии. Особенно в нынешних условиях, когда объективные экономические и геополитические интересы Берлина и Вашингтона становятся в ряде случае перпендикулярными, а возможности англосаксов удерживать под своим контролем европейскую провинцию своей мировой империи имеют тенденцию к неуклонному сокращению. Тогда как Германия – первый кандидат на замещение вакантной в будущем должности председателя этой провинции.

В этих условиях, заокеанские кураторы германской политики используют все пока еще остающиеся в их руках рычаги влияния для того, чтобы направлять движение Германии в угодном их направлении.

И в этом смысле регулярное назначение на ключевую оборонную должность некомпетентных лиц лишь одно из наиболее заметных проявлений такого манипулирования германскими интересами. То же самое, кстати, в определенной степени, касается и других важных европейских держав, в том числе Франции, или  Испании.

Однако это лишь один и далеко не самый главный способ внешней манипуляции. В случае с той же Германией, не меньшую,  а, скорее даже большую роль играет  тот факт, что номинально германская пресса в лице своих ведущих изданий и телеканалов, больше ориентирована на интересы глобальной англосаксонской империи, частью  медиа-системы которой исторически является она сама, нежели на национальные интересы Германии.

Именно поэтому, позиция немецкого медиа-мейстрима, особенно по вопросам внешней политики, как правило, куда более проамериканская и, в частности, антироссийская, нежели позиция  официальных властей ФРГ.

Так, например, катастрофическое наводнение Германии афро-азиатскими мигрантами, которое общественное мнение связывает, главным образом, с либеральной политикой Ангелы Меркель, в немалой степени стало неизбежным и необратимым именно в силу позиции, занятой крупнейшими медиа-монополиями. Которые это общественное мнение и сформировали на основе принципов «мультикультурализма» и  непротивления злу насилием.

Власти Германии, будучи в куда большей мере, чем пресса, связаны экономическими и социальными императивами собственной страны, вынуждены в какой-то степени следовать логике её национальных интересов. В частности, это проявляется в существенно разном отношении правительства и местных СМИ к теме отношений с Россией и, особенно, в части энергетического сотрудничества между двумя странами. По существу можно говорить о диаметрально противоположных подходах к данной теме. В то время, как власти Германии, при всех зигзагах проводимой ими политики, все-таки исходят из экономической целесообразности и настойчиво ведут дело к реализации российско-германских энергетических проектов, местная проамериканская пресса  активно формирует в лице России образ врага.

И ведет самую ожесточенную антироссийскую пропаганду, полностью отвечающую интересам  США, стремящихся вытеснить РФ с энергетического рынка Европы и   дополнить свое военно-политическое господство в этом регионе еще и  полной энергетической зависимостью европейцев от заокеанских нефтегазопоставок.

И этим перечень разногласий между официальным Берлином и англосаксонскими столицами отнюдь не исчерпывается. И хотя власти Германии, в свое время, приняли самое активное участие в диверсии против России на территории Украины, со временем, когда стало ясно, что Москва отступать не намерена и дело идет к большой конфронтации в Европе, правительство Меркель существенно   изменило свой курс в сторону, как минимум, замораживания этой кризисной ситуации. И, более того,  предприняло серьезные блокирующие шаги к предотвращению  реализации англосаксонского замысла по превращению Европы, прежде всего самой Германии, в очередной раз, в инструмент противостояния Запада и России.

И совсем не случайно, что именно канцлер ФРГ Ангела Меркель, являющаяся центральной фигурой внешне мягкой, но, тем не менее, непоколебимой европейской  фронды против нахрапистого великодержавия США, стала главной мишенью для нападок в тех же проамериканских СМИ, которые с удовольствием смакуют любые огрехи её правления. Которых действительно хватает.

В последнее время центральной темой этих нападок стало состояние здоровья канцлера, которое после серии внезапных недомоганий в ходе публичных церемоний, подается как повод для её скорейшей отставки под лозунгом «Канцлер Германии не может дрожать!».

Примечательно и то, что критически настроенная в отношении Меркель пресса, активно обсуждающая всевозможные бытовые и медицинские версии причин её болезненного состояния, обходит полным молчанием, даже без попыток её аргументировано опровергнуть, только одну версию. Которая представляется не столь уж фантастической с учетом того, что политика Меркель нравится далеко не всем. Причем не только в самой Германии, но и за её рубежами. Речь идет, разумеется, о теоретической возможности постепенного, тайного отравления первого лица германской политики. Разумеется, такими препаратами и в таких дозах, которые исключают возможность их своевременного обнаружения, но которые, по мере их накопления в организме, могут  вызвать необратимые последствия. Современная фармакология может предложить весьма широкий диапазон подобного зелья, популярного в «цивилизованной» Европе как средства сведения счетов с незапамятных времен.

Кстати говоря, проницательный и неплохо осведомленный российский политолог Михаил Делягин буквально на днях обратил внимание на то, что практически одновременно с таинственной болезнью фрау кацлерин, некоторые мировые лидеры, известные своей жесткой оппозицией к формату однополярного (читай англосаксонского) мира  стал появляться на мировых саммитах с небольшими термосами в руках. Из которых они пили явно не то, что стояло перед ними на столах.  В то время, как сидевший рядом с ними Дональд Трамп продолжал бесстрашно глушить кока-колу.

Еще раз подчеркну – при всем многообразии публикаций на  тему внезапных недомоганий г-жи Меркель, мне ни разу не попадалось на глаза, во всяком случае в мейнстримовских СМИ, обсуждение отнюдь не самой  невероятной версии её отравления. Именно это и настораживает, учитывая ориентацию глобалистской прессы и ее вполне понятное нежелание привлекать внимание общества к такому взрывоопасному допущению. Которое вполне может оказаться слишком близким к истине. Не зря же в одной из англосаксонских столиц столь трепетно относятся к сюжетам с участием всевозможных ядов – от легендарного «Новичка» до банального хлора в Сирии, завезенного туда некими темными личностями со светлыми лицами.

 

Харари: Информационные технологии превратят элиты в сверхлюдей

 

В случае ускорения технологической революции мы получим самое неравное общество в истории, считает профессор Еврейского университета

Фото: critica.com.pa

Преимущества технологической революции достались лишь немногим. Если в прошлом они просто влияли на смену политических и экономических систем, то через 50-100 лет позволят изменять тело и мозг человека, заявил в интервью Le Temps профессор исторического факультета Еврейского университета в Иерусалиме Юваль Ной Харари. Он уверен, что союз информационных технологий и биотехнологий опасен для человечества.

«Существует вопиющее неравенство как между обществами, так и внутри самих обществ. Значительная часть информации сосредоточена в Соединенных Штатах и Китае. Именно она сегодня является самым дорогим товаром. Преимущества технологической революции достались лишь немногим. В случае ускорения этого процесса мы получим самое неравное общество в истории. Элиты станут сверхлюдьми. Большинство жителей планеты будут выживать без какой-либо перспективы и утратят всякое значение», – полагает историк.

Он отметил, что в XX веке элита эксплуатировала массы, а неравенство было равно эксплуатации. «Многих людей сегодня больше не эксплуатируют. В результате они оказываются ни на что не пригодными. Быть ничтожным и неинтересным опаснее, чем быть используемым. Когда вас эксплуатируют, значит вы, по крайней мере, кому-то нужны», – размышляет Харари.

--Лужков о влиянии Датаизма: Человечество стало несамостоятельным--

--Необходимы новые принципы сосуществования человека и искусственного интеллекта, считает собеседник ИА "Реалист"--

Развитие технологий позволяет получить доступ к человеческому мозгу. В качестве примера Харари привел в тотальную систему наблюдения в Синьцзяне, а также использование в политических целях данных Cambridge Analytica. «В XXI веке искусственный интеллект и биотехнологии открывают новые перспективы. С помощью камер, беспилотников, биометрических датчиков и регистраторов можно отслеживать одновременно миллионы людей. Полученная информация в виде электронных данных может интерпретироваться машинами. В итоге технологии позволяют получить доступ к мозгу», – пояснил израильский историк. Он добавил, что страны Запада не имеют представления о такой практике, хотя крупные корпорации давно отслеживают миллионы или даже миллиарды людей, чтобы узнать их характеры и вкусы. 

 

«Путинская оттепель»: ЕС все чаще прислушивается к Кремлю

 

Уставшая от конфронтации и санкций Европа хотела бы пойти на нормализацию отношений с Россией. Это радует президента Владимира Путина, терпеливо ждущего, когда в ЕС произойдут необратимые изменения, что приведут в итоге к его расколу. В любом случае для Москвы позитивным результатом будет сближение с европейскими странами, даже – с частью из них, раз с США пока не получается. Такое мнение высказал политолог Антоний Рыбчиньский в аналитической статье для «Газеты польской».

Путинская оттепель

По его мнению, потепление отношений ЕС и России допускать нельзя, так как это ослабит не только общеевропейскую позицию, но и атлантическое сотрудничество. «Перезагрузка» в данном случае стала бы плохой новостью для тех стран, что расположены в так называемой буферной зоне между Западной Европой и РФ.

Путин почти победил, сетует эксперт. С 2014 года не было такого: большая и самая влиятельная часть Запада хочет улучшения взаимоотношений с Россией. 

Да, санкции нанесли серьезный урон русской экономике, но не смогли пошатнуть режим Путина

- смело заявляет Рыбчиньский. 

Перезагрузка – враг Запада

Для претворения своего замысла в жизнь, Путину нужна специфическая атмосфера недоверия и хаоса, неразберихи, путаницы в ЕС. И он почти дождался этого часа: очевиден раскол в Европе, раскол между членами НАТО – везде просматривается и ощущается «рука Москвы», считает Рыбчиньский. 

Как скоро государства Европы стали забывать о российских преступлениях. Кремлю все чаще с легкостью удается водить руководство Старого света за нос, убеждая, что без Москвы невозможно решить ни одну мировую проблему. И ведь прислушиваются!

- жалуется эксперт. 

Полигон «Восточная Европа»

По мнению автора материала, нормализуя отношения с Москвой, Брюссель тем самым ставит под угрозу всю буферную зону между Россией и «цивилизованным миром». Так, Киеву придется делать уступки по газовому вопросу, а также исполнять невыгодные «минские соглашения». Белоруссия вынуждена будет принять продиктованные Россией условия интеграции. Быть может в Молдавии уже реализуется один из сценариев «гибридной» войны, в которой преуспел Кремль. А странам Балтии суждено вечно жить под угрозой очередного покушения на суверенитет и независимость. Вот чем может обернуться возрастающая лояльность к режиму Путина.

В чистом остатке, эксперт призывает польское правительство, а также другие страны, к усилению сотрудничества и взаимоотношений с Вашингтоном. «Даже если за это придется платить», подчеркивает Рыбчиньский. Он видит в этом единственный выход, так как ЕС «продался» Кремлю, в отличие от Белого дома, демонстрирующего стабильную твердую позицию