Кайзеровские дирижабли против столицы Британской империи
К началу Первой мировой развитие авиации еще не позволяло рассчитывать на самолеты в нанесении ударов по столицам противника. Все, что было тяжелее воздуха, летало недалеко и ненадежно, и могло нести слишком малую полезную нагрузку. Другое дело — дирижабли. Они были достаточно автономными, чтобы проводить в воздухе десятки часов, и достаточно грузоподъемными, чтобы взять на борт более-менее серьезное количество бомб. А это значило, что использование их для атаки на столицы неприятеля было лишь вопросом времени.
Роль личности
Лучше всех с дирижаблями обстояло у немцев. Немалую роль в этом играл личностный фактор графа Фердинанда фон Цеппелина. Будучи дворянином и генерал-майором в отставке, Цеппелин имел средства, чтобы основать и поддерживать фирму, делающую жесткие дирижабли. Но конструкция и методы эксплуатации еще не были отработаны должным образом, и его воздушные корабли гибли один за другим. Требовалось немало упорства и смелости, чтобы продолжать подчас казавшееся безнадежным дело. И упорный граф не отступил – к началу Первой мировой Германия имела серьезнейший опыт в постройке жестких дирижаблей.
Другим человеком, стоящим за налетами на Лондон, был флотский офицер Петер Штрассер, назначенный в августе 1913-го командиром Дивизиона воздушных кораблей. Если Цеппелин сделал жесткие дирижабли распространенными, то Штрассер решил задачу безопасности. До него дирижабли падали один за другим. О том, насколько все было плохо, говорит само его назначение – ведь сам Петер не имел с дирижаблями абсолютно ничего общего. Но в одной из последних катастроф умудрились сгинуть почти все опытные офицеры.
Штрассеру ничего не оставалось делать – он принялся штудировать все отчеты, пособия и наставления по аэронавтике, что смог найти. Он составлял новые правила, подбирал людей, воевал с рейхстагом за выделение средств и заставлял конструкторов вносить изменения в еще не построенные дирижабли. Его не остановила даже катастрофа дирижабля L-2 в октябре 1913 года – а ведь это был последний флотский цеппелин. Пока не были построены новые, Штрассер взял в аренду пассажирский дирижабль, чтобы его люди могли продолжать тренировки. И в результате добился своего – когда грянула война, цеппелины перестали падать один за другим по чисто техническим причинам.
Лондон-тур
Заодно Штрассер стал и главным германским теоретиком стратегических бомбардировок. Ещё до Дуэ он заговорил о моральном эффекте от бомбежек неподготовленного к войне мирного города. В отличие от знаменитого итальянца, Петер не думал выиграть войну атаками с воздуха. В конце концов, бомбовая нагрузка первых дирижаблей была невелика – две-три 50-кг фугаски и десяток-другой зажигательных бомб по нескольку килограмм. Его цели были скромнее, но реалистичнее. Посеять панику среди гражданского населения, и добиться сосредоточения в тылу людей, авиации и зенитных орудий, которые могли бы быть использованы на войне в Европе.
Атаковавшим Лондон германским дирижаблям было не впервой бомбить вражескую столицу – ещё в марте 1915 года они летали на Париж. Но последний был плохой целью – путь к ней преграждался линией фронта, где был высок шанс пострадать от зениток. Кроме того, Париж уже и так был насыщен ПВО – ведь до него могли долетать тогдашние самолеты. Что в значительной степени обессмысливало воздушные рейды. Лондон же, наоборот, казался лакомой целью – его почти ничто не прикрывало, а путь над морем был относительно безопасным.
Только вот кайзер, состоявший в родстве с британской королевской семьей, не давал разрешения на операции против английской столицы. Но постепенно немцы и англичане переколотили все горшки – после чреды взаимных авиабомбардировок в Европе, к маю 1915 года, Вильгельм II снял ограничения. Правда, бомбить королевский дворец и некоторые исторические здания было нельзя, но точное бомбометание с летящего дирижабля было в любом случае невозможным, и бомбы все равно падали, туда куда их посылал Gott.
Первым на Лондон набросился дирижабль LZ-38 – 31 мая 1915 года он сбросил на британскую столицу 60 фугасных и 89 зажигательных бомб. Все они были сравнительно небольшого калибра – полезная нагрузка LZ-38 была немногим меньше 13 тонн, подавляющую часть которых «съедали» экипаж, припасы, радиостанции, и оборонительное вооружение с патронами к нему. Но для девственного в отношении бомбардировок с воздуха Лондона этого хватило. Тем более, что город пренебрегал затемнением. Потери были сравнительно невелики – 42 убитых и раненых, но общественное мнение это всколыхнуло. Англичане начали сосредотачивать у себя дома все больше авиации и зенитных орудий.
Британский бульдог против «летающих сосисок»
Рейды дирижаблей на британскую столицу набирали силу. Немцы совершенствовали свои средства. Так, в сентябре 1915-го они сбросили на Лондон «колосс-бомбу» в 300 килограммов – по тем временам казалось, что она обладает какой-то запредельной разрушительной силой. Британцы, естественно, терпеть такие эксперименты на себе не собирались, и активно разрабатывали меры противодействия. Для борьбы с цеппелинами была создана комиссию, которую возглавил не кто иной, как первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль.
Будущий премьер-министр уже тогда показал свой знаменитый «бульдожий» нрав. Не мешая организовывать непосредственную оборону Британии, он настоял на перехвате инициативы. Первый успешный налет английской авиации на базы дирижаблей случился еще в октябре 1914 года – биплан «Сопвич» сбросил две 9-кг бомбы, и уничтожил дирижабль Z-IX. Но такие атаки не были регулярными. А в 1915-м, с приходом Черчилля, эти налеты приобрели системный характер.
И подчас походили на смесь мрачной трагедии и французской комедии про жандармов. Так, 7 июня 1915 года британский пилот на французском «Моран-Солнье» летел бомбить базы цеппелинов. Но наткнулся на 160-метровый LZ-37, возвращавшийся из Англии с ночной бомбардировки. Обрадовавшись, что больше не надо далеко лететь, англичанин атаковал дирижабль, сбросив шесть 9-кг бомб. Водород тут же загорелся. Его обломки упали не на какой-нибудь пустырь, а на бельгийский женский монастырь. Погибли три монашки, и весь экипаж цеппелина. Весь, кроме одного немца, который вывалился из годнолы, пробил хлипкую деревянную крышу одного из монастырских строений, и умудрился угодить точно в кровать со спящей монахиней.
Тем временем британцы наращивали силы на своем острове, оправдывая идею Штрассера об оттягивании сил. К концу 1916 года в Англии пребывало 12000 человек, только обслуживающих зенитки и прожектора. Туда перебрасывали самолеты – 12 истребительных эскадрилий. Разрабатывались спецсредства – например, подвешиваемые на крылья неуправляемые ракеты. Не забыли англичане и про море – там против дирижаблей действовал 6-й противовоздушный дивизион легких крейсеров. Для борьбы с цеппелинами вооружили даже некоторые подлодки, поставив на них зенитки.
Итоги
Чтобы заставить англичан отвлечь такие силы, потребовалось не так много. К концу того же 1916-го на Англию было совершено всего лишь 215 налетов и сброшено каких-то 158 тонн бомб – детские цифры по меркам следующей большой войны. Прямой материальный ущерб от бомбардировок был оценен в 1,5 миллиона фунтов – комическая сумма по сравнению со стоимостью задействованных против дирижаблей сил.
Стратегия Штрассера работала. Это, правда, не отменяло общую ситуацию на фронтах – уступавшую Антанте в ресурсах Германию медленно, но верно зажимали. С осени 1917 года строительство новых дирижаблей было резко сокращено – приток ограничился одним цеппелином в месяц. В январе 1918-го стало еще хуже – в результате крупного пожара на одной из баз гибнут сразу 5 дирижаблей. И флот остается всего лишь с 9-ю «летающими сосисками».
А в августе 1918 года на дирижабле L-70 гибнет сам Штрассер. Его последний боевой вылет стал и последним полетом на Англию. Этот харизматический и «пробивной» офицер был последним, на чем держались дальние рейды. С развитием самолетов у аппаратов легче воздуха становилось все меньше сторонников, и со смертью Штрассера умерла и концепция бомбардировок Британии на дирижаблях. Но для стратегических бомбардировок в целом это было только начало.
Роль личности
Лучше всех с дирижаблями обстояло у немцев. Немалую роль в этом играл личностный фактор графа Фердинанда фон Цеппелина. Будучи дворянином и генерал-майором в отставке, Цеппелин имел средства, чтобы основать и поддерживать фирму, делающую жесткие дирижабли. Но конструкция и методы эксплуатации еще не были отработаны должным образом, и его воздушные корабли гибли один за другим. Требовалось немало упорства и смелости, чтобы продолжать подчас казавшееся безнадежным дело. И упорный граф не отступил – к началу Первой мировой Германия имела серьезнейший опыт в постройке жестких дирижаблей.
Другим человеком, стоящим за налетами на Лондон, был флотский офицер Петер Штрассер, назначенный в августе 1913-го командиром Дивизиона воздушных кораблей. Если Цеппелин сделал жесткие дирижабли распространенными, то Штрассер решил задачу безопасности. До него дирижабли падали один за другим. О том, насколько все было плохо, говорит само его назначение – ведь сам Петер не имел с дирижаблями абсолютно ничего общего. Но в одной из последних катастроф умудрились сгинуть почти все опытные офицеры.
Штрассеру ничего не оставалось делать – он принялся штудировать все отчеты, пособия и наставления по аэронавтике, что смог найти. Он составлял новые правила, подбирал людей, воевал с рейхстагом за выделение средств и заставлял конструкторов вносить изменения в еще не построенные дирижабли. Его не остановила даже катастрофа дирижабля L-2 в октябре 1913 года – а ведь это был последний флотский цеппелин. Пока не были построены новые, Штрассер взял в аренду пассажирский дирижабль, чтобы его люди могли продолжать тренировки. И в результате добился своего – когда грянула война, цеппелины перестали падать один за другим по чисто техническим причинам.
Лондон-тур
Заодно Штрассер стал и главным германским теоретиком стратегических бомбардировок. Ещё до Дуэ он заговорил о моральном эффекте от бомбежек неподготовленного к войне мирного города. В отличие от знаменитого итальянца, Петер не думал выиграть войну атаками с воздуха. В конце концов, бомбовая нагрузка первых дирижаблей была невелика – две-три 50-кг фугаски и десяток-другой зажигательных бомб по нескольку килограмм. Его цели были скромнее, но реалистичнее. Посеять панику среди гражданского населения, и добиться сосредоточения в тылу людей, авиации и зенитных орудий, которые могли бы быть использованы на войне в Европе.
Атаковавшим Лондон германским дирижаблям было не впервой бомбить вражескую столицу – ещё в марте 1915 года они летали на Париж. Но последний был плохой целью – путь к ней преграждался линией фронта, где был высок шанс пострадать от зениток. Кроме того, Париж уже и так был насыщен ПВО – ведь до него могли долетать тогдашние самолеты. Что в значительной степени обессмысливало воздушные рейды. Лондон же, наоборот, казался лакомой целью – его почти ничто не прикрывало, а путь над морем был относительно безопасным.
LZ-38 – первый дирижабль, бомбивший британскую столицу
Только вот кайзер, состоявший в родстве с британской королевской семьей, не давал разрешения на операции против английской столицы. Но постепенно немцы и англичане переколотили все горшки – после чреды взаимных авиабомбардировок в Европе, к маю 1915 года, Вильгельм II снял ограничения. Правда, бомбить королевский дворец и некоторые исторические здания было нельзя, но точное бомбометание с летящего дирижабля было в любом случае невозможным, и бомбы все равно падали, туда куда их посылал Gott.
Первым на Лондон набросился дирижабль LZ-38 – 31 мая 1915 года он сбросил на британскую столицу 60 фугасных и 89 зажигательных бомб. Все они были сравнительно небольшого калибра – полезная нагрузка LZ-38 была немногим меньше 13 тонн, подавляющую часть которых «съедали» экипаж, припасы, радиостанции, и оборонительное вооружение с патронами к нему. Но для девственного в отношении бомбардировок с воздуха Лондона этого хватило. Тем более, что город пренебрегал затемнением. Потери были сравнительно невелики – 42 убитых и раненых, но общественное мнение это всколыхнуло. Англичане начали сосредотачивать у себя дома все больше авиации и зенитных орудий.
Британский бульдог против «летающих сосисок»
Рейды дирижаблей на британскую столицу набирали силу. Немцы совершенствовали свои средства. Так, в сентябре 1915-го они сбросили на Лондон «колосс-бомбу» в 300 килограммов – по тем временам казалось, что она обладает какой-то запредельной разрушительной силой. Британцы, естественно, терпеть такие эксперименты на себе не собирались, и активно разрабатывали меры противодействия. Для борьбы с цеппелинами была создана комиссию, которую возглавил не кто иной, как первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль.
Будущий премьер-министр уже тогда показал свой знаменитый «бульдожий» нрав. Не мешая организовывать непосредственную оборону Британии, он настоял на перехвате инициативы. Первый успешный налет английской авиации на базы дирижаблей случился еще в октябре 1914 года – биплан «Сопвич» сбросил две 9-кг бомбы, и уничтожил дирижабль Z-IX. Но такие атаки не были регулярными. А в 1915-м, с приходом Черчилля, эти налеты приобрели системный характер.
И подчас походили на смесь мрачной трагедии и французской комедии про жандармов. Так, 7 июня 1915 года британский пилот на французском «Моран-Солнье» летел бомбить базы цеппелинов. Но наткнулся на 160-метровый LZ-37, возвращавшийся из Англии с ночной бомбардировки. Обрадовавшись, что больше не надо далеко лететь, англичанин атаковал дирижабль, сбросив шесть 9-кг бомб. Водород тут же загорелся. Его обломки упали не на какой-нибудь пустырь, а на бельгийский женский монастырь. Погибли три монашки, и весь экипаж цеппелина. Весь, кроме одного немца, который вывалился из годнолы, пробил хлипкую деревянную крышу одного из монастырских строений, и умудрился угодить точно в кровать со спящей монахиней.
Бой истребителя и дирижабля
Тем временем британцы наращивали силы на своем острове, оправдывая идею Штрассера об оттягивании сил. К концу 1916 года в Англии пребывало 12000 человек, только обслуживающих зенитки и прожектора. Туда перебрасывали самолеты – 12 истребительных эскадрилий. Разрабатывались спецсредства – например, подвешиваемые на крылья неуправляемые ракеты. Не забыли англичане и про море – там против дирижаблей действовал 6-й противовоздушный дивизион легких крейсеров. Для борьбы с цеппелинами вооружили даже некоторые подлодки, поставив на них зенитки.
Итоги
Чтобы заставить англичан отвлечь такие силы, потребовалось не так много. К концу того же 1916-го на Англию было совершено всего лишь 215 налетов и сброшено каких-то 158 тонн бомб – детские цифры по меркам следующей большой войны. Прямой материальный ущерб от бомбардировок был оценен в 1,5 миллиона фунтов – комическая сумма по сравнению со стоимостью задействованных против дирижаблей сил.
Стратегия Штрассера работала. Это, правда, не отменяло общую ситуацию на фронтах – уступавшую Антанте в ресурсах Германию медленно, но верно зажимали. С осени 1917 года строительство новых дирижаблей было резко сокращено – приток ограничился одним цеппелином в месяц. В январе 1918-го стало еще хуже – в результате крупного пожара на одной из баз гибнут сразу 5 дирижаблей. И флот остается всего лишь с 9-ю «летающими сосисками».
А в августе 1918 года на дирижабле L-70 гибнет сам Штрассер. Его последний боевой вылет стал и последним полетом на Англию. Этот харизматический и «пробивной» офицер был последним, на чем держались дальние рейды. С развитием самолетов у аппаратов легче воздуха становилось все меньше сторонников, и со смертью Штрассера умерла и концепция бомбардировок Британии на дирижаблях. Но для стратегических бомбардировок в целом это было только начало.
Молодой Сталин
Иосиф Сталин был одним из самых влиятельных людей XX века. В значительной степени определив облик Советской России, по итогам Второй мировой войны он формировал облик мира. Но это был зрелый, прошедший школу жизни, человек. Молодой же Сталин менее известен – и, разумеется, ничуть не менее интересен.
Тифлисский забияка
«Вождей» XX века обожают сравнивать. Сталина почему-то всегда пытаются примерить к Гитлеру – что, видимо, обуславливается масштабом и накалом сухопутного противостояния возглавляемых ими стран. Хотя скрытный и нелюдимый молодой Гитлер на деле был похож на кого угодно, но не на Сталина. Если говорить о ранних годах, Иосиф Виссарионович скорее походил на Муссолини, что вполне ложилось в горячий южный нрав и того, и другого. Детство обоих прошло в постоянных школьных драках. Будущий вождь народов и дуче с малых лет сколачивали свои полухулиганские шайки – хорошая лидерская практика.
Это не мешало будущему Сталину весьма неплохо учиться в духовной семинарии. Мало того, он открыл в себе сразу два таланта – пения и поэзии. Молодой Джугашвили обладал хорошим тенором и инстинктивно попадал в ноты – при желании и усердии будущий вождь народов вполне мог стать знаменитым грузинским певцом. Равно как и поэтом – стихи Иосифа печатались в литературных газетах Тифлиса. В обеих сферах имелись реальные предпосылки для большого успеха, но он бы в любом случае ограничился языковыми и территориальными рамками Грузии.
Марксист
Нельзя сказать, что молодой Джугашвили сознательно отказался от этих вариантов потому, что хотел большего. Все-таки это был всего лишь энергичный и искренний юноша из бедной семьи. Выбор в сторону политики шел от сердца – расставшись с верой в Господа, Иосиф уверовал в марксистскую теорию. Обстановка этому вполне способствовала – к концу XIX века Российская империя успела накопить множество неразрешенных проблем. Нацеленное на революцию подполье существовало уже несколько десятилетий, активно влияя на общество. На всех уровнях зрели ростки будущих больших бунтов.
Не была исключением и консервативная, на первый взгляд, духовная семинария. Учителя искренне пытались бороться с «крамолой», но их усилия, направленные «в лоб», достигали лишь обратного результата – запрещенная литература лишь становилась интереснее для студентов. На почве увлечения марксизмом успеваемость Джугашвили стала падать. Не потому, что предметы были ему не по плечу – нет, просто теперь у него были другие интересы.
Марксизм предлагал убедительную для семинариста картину мира. Эксплуатация и лишения рабочих были схожи с библейскими страданиями Адама и Евы, вышвырнутыми в жестокий и несовершенный мир. Будущая революция напоминала Апокалипсис, последнюю войну всей истории, после которой установится Царство Божие на земле – коммунизм. Сталин все это воспринял – и с этого момента участие в подпольных революционных кружках стало для него важнее учебы или карьеры.
Великий конспиратор
Из длительного существование революционных организаций следовало ещё и наличие развитых спецслужб. Развиваясь и делая выводы из своих ошибок, они достигли серьезного мастерства. Будучи не в состоянии решать порождающие революционные настроения вопросы, царская охранка умело разбиралась с внешними последствиями. Конечно, рано или поздно все беды навалились бы сразу, и накопившиеся проблемы разорвали бы империю на части – как и произошло в 1917 году. Но до этого Охранное отделение, прославившееся способностями внедрять агентов куда угодно, было серьезнейшим противником.
Поэтому главным качеством для Сталина было умение разбираться в людях. Он организовывал одну марксистскую ячейку за другой, был отцом множества стачек, забастовок и иногда даже сопровождавшихся насилием беспорядков. И при этом ловко избегал агентов охранки. Разумеется, это не могло проходить бесследно – неминуемой «профдеформацией» молодого Сталина было усиливающееся чувство паранойи. Но такова была его реальная жизнь – и за её особенности приходилось платить.
Где не помогали настороженность и чутье, спасала наглость. Например, в Баку, в 1909-м году, Сталин и Орджоникидзе проживали в конспиративной квартире. Так получилось, что на хозяина, тоже революционера, но не очень высокого ранга, донесли, и его пришли арестовывать. Агент охранки, возглавлявший группу городовых, был немало озадачен – в квартире обнаружилось сразу трое вместо одного. Взяв хозяина, он отправился к начальству за дальнейшими указаниями, оставив несколько городовых стеречь непонятных личностей. Дальше последовала феерическая сцена – Сталин говорит охранникам, что «насчет нас вам-то ничего не говорили». После чего дает взятку в десяток рублей, и тут же исчезает вместе с Орджоникидзе.
Сталину часто приписывают грабежи банков, так называемые «эксы» – насильственную добычу денег для функционирования революционных организаций. Но на деле он занимался другими вещами, не менее, впрочем, интересными.
Так, в 1902 году наш герой приехал в Батум – нефтяной край, наполненный принадлежавшими Ротшильдам приисками. Устроившись на них работать, Сталин быстро вышел в контакт с местными революционными ячейками. Совпадение или нет, вскоре на нефтяных вышках случился поджог. Который тут же был использован по полной программе. Иосиф возглавил переговоры рабочих и администрации – первые принимали активное участие в тушении, и рассчитывали на серьезную награду.
Администрация имела другую позицию – в поджоге виноват кто-то из рабочих, значит, действует круговая порука. В ответ на это Сталин устроил крупную забастовку. Дело закончилось прибытием казаков, которые смогли арестовать несколько зачинщиков. Иосиф смог остаться на свободе, и тут же организовал штурм тюрьмы разъяренной толпой. Охрана, правда, не стала тушеваться, и открыла огонь, убив 13 человек и ранив еще несколько десятков. Но даже такой исход вполне устраивал революционеров – чем больше трупов, тем больше злобы, а значит, тем ближе революция.
Ссыльный
Разумеется, такая яркая жизнь не могла продолжаться вечно – рано или поздно любого революционера ловили, и сажали в тюрьму. Но система наказаний в Российской империи была ещё относительно гуманна. Чаще всего профессионального революционера ждала не медленно убивающая каторга, а вполне себе невинная ссылка, главным наказанием в которой была скука. Ссыльному даже выплачивалась пенсия лично от императора – чтобы тот мог купить себе еду, одежду, и организовать быт. Жили они, чаще всего, в крестьянских домах. За перемещениями ссыльных следили спустя рукава – можно было, например, пойти охотиться в лес. То есть, условия для побега были идеальными.
Особых проблем бегство из ссылки не представляло. В тогдашних документах отсутствовали фотографии, и можно было притворяться кем угодно. Помимо поддельных паспортов, требовались только деньги на дорогу. А на такого активного и полезного человека, как Сталин, деньги у партии находились почти всегда. С 1902 по 1917-й он прошел 7 ссылок, причем из 6-ти ему удалось сбежать. Из последней он вернулся вполне легально, хоть и досрочно – в России произошел Февральский переворот, и всем ссыльным было разрешено приехать обратно.
И в Петроград из Туруханска прибыл уже вовсе не тифлисский юноша, чередующий драки, написания стихов, и хорошие оценки. Это был почти 40-летний человек, сформированный подпольной и организаторской работой, ссылками, и ворохом принятых жестких решений. И для этого опытного и понимающего реальность человека все только начиналось.
Тифлисский забияка
«Вождей» XX века обожают сравнивать. Сталина почему-то всегда пытаются примерить к Гитлеру – что, видимо, обуславливается масштабом и накалом сухопутного противостояния возглавляемых ими стран. Хотя скрытный и нелюдимый молодой Гитлер на деле был похож на кого угодно, но не на Сталина. Если говорить о ранних годах, Иосиф Виссарионович скорее походил на Муссолини, что вполне ложилось в горячий южный нрав и того, и другого. Детство обоих прошло в постоянных школьных драках. Будущий вождь народов и дуче с малых лет сколачивали свои полухулиганские шайки – хорошая лидерская практика.
Это не мешало будущему Сталину весьма неплохо учиться в духовной семинарии. Мало того, он открыл в себе сразу два таланта – пения и поэзии. Молодой Джугашвили обладал хорошим тенором и инстинктивно попадал в ноты – при желании и усердии будущий вождь народов вполне мог стать знаменитым грузинским певцом. Равно как и поэтом – стихи Иосифа печатались в литературных газетах Тифлиса. В обеих сферах имелись реальные предпосылки для большого успеха, но он бы в любом случае ограничился языковыми и территориальными рамками Грузии.
Марксист
Нельзя сказать, что молодой Джугашвили сознательно отказался от этих вариантов потому, что хотел большего. Все-таки это был всего лишь энергичный и искренний юноша из бедной семьи. Выбор в сторону политики шел от сердца – расставшись с верой в Господа, Иосиф уверовал в марксистскую теорию. Обстановка этому вполне способствовала – к концу XIX века Российская империя успела накопить множество неразрешенных проблем. Нацеленное на революцию подполье существовало уже несколько десятилетий, активно влияя на общество. На всех уровнях зрели ростки будущих больших бунтов.
15-летний Джугашвили во время учебы в Тифлисской духовной семинарии
Не была исключением и консервативная, на первый взгляд, духовная семинария. Учителя искренне пытались бороться с «крамолой», но их усилия, направленные «в лоб», достигали лишь обратного результата – запрещенная литература лишь становилась интереснее для студентов. На почве увлечения марксизмом успеваемость Джугашвили стала падать. Не потому, что предметы были ему не по плечу – нет, просто теперь у него были другие интересы.
Марксизм предлагал убедительную для семинариста картину мира. Эксплуатация и лишения рабочих были схожи с библейскими страданиями Адама и Евы, вышвырнутыми в жестокий и несовершенный мир. Будущая революция напоминала Апокалипсис, последнюю войну всей истории, после которой установится Царство Божие на земле – коммунизм. Сталин все это воспринял – и с этого момента участие в подпольных революционных кружках стало для него важнее учебы или карьеры.
Великий конспиратор
Из длительного существование революционных организаций следовало ещё и наличие развитых спецслужб. Развиваясь и делая выводы из своих ошибок, они достигли серьезного мастерства. Будучи не в состоянии решать порождающие революционные настроения вопросы, царская охранка умело разбиралась с внешними последствиями. Конечно, рано или поздно все беды навалились бы сразу, и накопившиеся проблемы разорвали бы империю на части – как и произошло в 1917 году. Но до этого Охранное отделение, прославившееся способностями внедрять агентов куда угодно, было серьезнейшим противником.
Поэтому главным качеством для Сталина было умение разбираться в людях. Он организовывал одну марксистскую ячейку за другой, был отцом множества стачек, забастовок и иногда даже сопровождавшихся насилием беспорядков. И при этом ловко избегал агентов охранки. Разумеется, это не могло проходить бесследно – неминуемой «профдеформацией» молодого Сталина было усиливающееся чувство паранойи. Но такова была его реальная жизнь – и за её особенности приходилось платить.
Где не помогали настороженность и чутье, спасала наглость. Например, в Баку, в 1909-м году, Сталин и Орджоникидзе проживали в конспиративной квартире. Так получилось, что на хозяина, тоже революционера, но не очень высокого ранга, донесли, и его пришли арестовывать. Агент охранки, возглавлявший группу городовых, был немало озадачен – в квартире обнаружилось сразу трое вместо одного. Взяв хозяина, он отправился к начальству за дальнейшими указаниями, оставив несколько городовых стеречь непонятных личностей. Дальше последовала феерическая сцена – Сталин говорит охранникам, что «насчет нас вам-то ничего не говорили». После чего дает взятку в десяток рублей, и тут же исчезает вместе с Орджоникидзе.
Сталину часто приписывают грабежи банков, так называемые «эксы» – насильственную добычу денег для функционирования революционных организаций. Но на деле он занимался другими вещами, не менее, впрочем, интересными.
Так, в 1902 году наш герой приехал в Батум – нефтяной край, наполненный принадлежавшими Ротшильдам приисками. Устроившись на них работать, Сталин быстро вышел в контакт с местными революционными ячейками. Совпадение или нет, вскоре на нефтяных вышках случился поджог. Который тут же был использован по полной программе. Иосиф возглавил переговоры рабочих и администрации – первые принимали активное участие в тушении, и рассчитывали на серьезную награду.
Нефтяные вышки в Баку, 1880-1890 годы
Администрация имела другую позицию – в поджоге виноват кто-то из рабочих, значит, действует круговая порука. В ответ на это Сталин устроил крупную забастовку. Дело закончилось прибытием казаков, которые смогли арестовать несколько зачинщиков. Иосиф смог остаться на свободе, и тут же организовал штурм тюрьмы разъяренной толпой. Охрана, правда, не стала тушеваться, и открыла огонь, убив 13 человек и ранив еще несколько десятков. Но даже такой исход вполне устраивал революционеров – чем больше трупов, тем больше злобы, а значит, тем ближе революция.
Ссыльный
Разумеется, такая яркая жизнь не могла продолжаться вечно – рано или поздно любого революционера ловили, и сажали в тюрьму. Но система наказаний в Российской империи была ещё относительно гуманна. Чаще всего профессионального революционера ждала не медленно убивающая каторга, а вполне себе невинная ссылка, главным наказанием в которой была скука. Ссыльному даже выплачивалась пенсия лично от императора – чтобы тот мог купить себе еду, одежду, и организовать быт. Жили они, чаще всего, в крестьянских домах. За перемещениями ссыльных следили спустя рукава – можно было, например, пойти охотиться в лес. То есть, условия для побега были идеальными.
Особых проблем бегство из ссылки не представляло. В тогдашних документах отсутствовали фотографии, и можно было притворяться кем угодно. Помимо поддельных паспортов, требовались только деньги на дорогу. А на такого активного и полезного человека, как Сталин, деньги у партии находились почти всегда. С 1902 по 1917-й он прошел 7 ссылок, причем из 6-ти ему удалось сбежать. Из последней он вернулся вполне легально, хоть и досрочно – в России произошел Февральский переворот, и всем ссыльным было разрешено приехать обратно.
И в Петроград из Туруханска прибыл уже вовсе не тифлисский юноша, чередующий драки, написания стихов, и хорошие оценки. Это был почти 40-летний человек, сформированный подпольной и организаторской работой, ссылками, и ворохом принятых жестких решений. И для этого опытного и понимающего реальность человека все только начиналось.
Свежие комментарии