Пару месяцев назад я почувствовал себя идиотом. Которому не статьи писать, а улицу подметать. Причем поганой метлой. Меня вербовали в один московский медиа-холдинг – в качестве обозревателя нового журнала. И после беседы с директором милая 20-летняя девушка из кадровой службы вручила мне лист бумаги: «Это ваш жоб-оффер. Поставьте, пожалуйста, здесь свою подпись». Тут во мне сыграла семейная традиция. Дед в 30-40-е пару раз обживал тайгу по распоряжению товарища Ягоды (далее – Ежова, Берия). И вывел из сего опыта два постулата. Первый: советская власть - [цензура]. Второй: ничего не подписывай, не прочитав.
В данном случае завет деда вступил в явный конфликт с победным шествием новой эпохи. Потому как я не мог не только прочитать сей документ, но и понять, что это за зверь такой – жоб-оффер. «Не знаете, что это? – поползли вверх бровки девушки. - А как вы вообще собираетесь работать у нас с таким уровнем развития?».
ИДИ ТЫ В ЖОБ-ОФФЕР
Парировать было нечем. На ее стороне - сокровенное знание этого загадочного понятия, а на моей – только 20 лет работы в журналистике и докторская диссертация, да и та пока незаконченная. И я ушел, палимый солнцем и стыдом.
Позже выяснилось, что жоб-оффер – это предложение о работе. Это мне разъяснил старый однокашник из числа нового поколения менеджеров, делающих успешную карьеру в преуспевающей корпорации. Однокашник показывал мне отремонтированную с иголочки квартиру: «Тут у меня музыкальный центр, тут диван, тут СВЧ-печь, а там будет стоять рефрижератор». «Чего там будет стоять?» – удивился я, полагая, что целый грузовик в обычную московскую квартиру не влезет. И евроремонт не поможет. - «Рефрижератор», - объяснил бывший сокурсник покровительственно. – «Холодильник что ли?» - наконец дошло до меня. - «Ну да, раньше было такое слово».
Я подошел к Владу и положил руку ему на плечо. «Послушай, старина, - начал я проникновенным тоном. – Я смирился с тем, что ты работаешь чиф-файншнл-офи… в общем, кем-то работаешь. Смирился, что ты занимаешься то ли подготовкой бренчей, то ли анализом трендов. Смирился, что мы перестали вместе обедать в нашем любимом ресторанчике и ты теперь ходишь исключительно на «бизнес-ленч» и как людоед жрешь там что-то сырое под названием «сашими». Я даже готов терпеть, что в твоем доме невозможно смазать сосиску обыкновенной горчицей, а вместо этого ты подсовываешь зеленый пластилин под именем «вассаби». Но «рефрижератор» вместо холодильника…»
И ВЫРВАЛ ГРЕШНЫЙ МОЙ ЯЗЫК?
В предыдущем абзаце я попытался вместо «целый грузовик» написать слово «цельный». Но мой компьютер не позволил. С зубовным скрежетом он включал автоматическую программу транслита и вместо «цельный» у меня выходило «Wtkmysq».
«А может в этом и есть сермяжная правда?» - тоскливо думал я после четвертой попытки. - Может, русскому языку пора на свалку истории? Ну, подумаешь, Пушкин, Толстой… Ну, подумаешь, бабушки и дедушки поймут своих внуков только с переводчиком… Зато все получим по жоб-офферу и начнем «арбайтен» по западным стандартам».
Как невинно сейчас выглядит то, что лет двадцать назад называли «иностранщиной». Тогда вместо мышления мы вдруг получили «менталитет», оригинальность и качество стали называть «эксклюзивом», а образ – «имиджем». Даже появление «франчайзинга» и его старшего брата «мерчендайзинга» теперь вспоминается с умилением. Хотя тогда казалось, что это как минимум имена чертей из 9-го круга дантовского ада.
Выяснилось, что все это было детским лепетом на фоне могучего сашими… - тьфу! – цунами заимствований, которое превращает сегодняшнее общение русских профессионалов в обезьяний цирк.
Недавно у меня в одной из редакций поинтересовались, в чем заключается «хэви-контент» моей статьи. «Не знаю, - обескуражено ответил я. – Вот идея вроде есть, стиль тоже, говорят, присутствует. Вот цифры, вот факты, вот комментарии… А «хэви-контента»… боюсь, что нету совсем… А что, сильно скажется на гонораре?»
Оказалось, сильно: без «хэви-контента» никак. И это у них все рерайтеры и копирайтеры знают. С этой редакцией мы тоже расстались. Потому как я объяснил, что всегда считал себя журналистом. К тому же, простите за атавизм, русским журналистом. Плюс – отношусь к тому поколению, которое появилось на свет немного раньше пейджеров и Виндус98. Мол, «рерайтеров» мы еще в 17-м году «контентом» по «ньюс-руму» гоняли.
А десять лет назад в одной конторе, ознакомившись с моей биографией, сообщили, что по своим данным я идеально подхожу на место аккаунт-директора. «Идеально – это правильно, это прям про меня, - радостно согласился я. - И директором быть мне импонирует. В общем, я согласен. Только для начала объясните мне одну вещь. Что такое аккаунт?»
Ныне я, как и огромное количество обитателей России, знаю, что такое «аккаунт». Знаю и много других слов. Но хоть убей - не понимаю: какого контента надо повально заменять русские слова англицизмами?
Почему «кадровика» надо обзывать «ханд-хантером»? Он от этого умнее становится? Или работает эффективнее? Зачем вместо премии выплачивать «бонус»? Он больше, чем премия? Если больше, то я согласный…. Не больше? А чего тогда?.. А почему «тенденция» теперь называется «трендом»? А марка – «брендом»? Который к тому же пол России пишет через «э» - брэнд. Как приснопамятная пишущая машинка с турецким акцентом в конторе «Рога и копыта».
Еще одно словечко вошло в обиход - «на аутсорсинге». Красиво! По-русски – на подряде. Четко и ясно. У меня, например, сантехник работает на подряде, когда в унитазе га… контент застревает. Но я боюсь, что если он начнет ко мне «на аутсорсинге» ходить, то бутылкой я не обойдусь. Впрочем. уже. Недавно унитаз хотел починить. Звонок. Открываю дверь и упираюсь взглядом в лакированные ботинки. А над ботинками интеллигентное такое лицо без привычной синевы. «Специалиста по фаянсу вызывали?» - поинтересовался владелец лица с ботинками. «Чегой-то?» - слегка опешил я. «Вы унитаз меняете?» - поморщившись от непонятливости клиента, холодно осведомился сантехник. - «Я, да… а… это… где дядя Коля?» - «На пенсию вышел», - ботинки проследовали в мой сорти… простите, «дефикат-рум». «Ну все!» - понял я. – «Это мне дорого обойдется». И точно – выложил за установку в два раза больше стоимости самого унитаза. Хотя так и не понял, чем работа «специалиста по фаянсу» отличается от дяди-колиной.
СЛОВЕСНЫЙ АПГРЕЙД
Оказалось, что отличается. Ибо «как вы яхту назовете, так она и поплывет». Ибо, говоря словами героя Джигарханяна в «Собаке на сене»: «Дороже стоит граф!».
Например, предлагает вам некое учреждение провести обучение сотрудников. Как ныне принято - однодневное: «мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Много за это дадите? Вряд ли. А если назвать это «коач-сейшн»? Ага! «Коач-сейшн» - это вам не баран чихнул, тут уж, понятно дело, придется раскошеливаться. А еще можно покормить обучаемых в перерыве. Накладно? Можно плеснуть кофе с сушками и обозвать это «брейк-кофе» - тогда обычное скупердяйство выглядит стильно и современно.
И за апгрейд можно взять гораздо больше, чем за обычную переустановку комплектующих. И «девелопер» выглядит куда почетнее (пардон – эксклюзивнее), чем «застройщик». Потому как застройщики, шельмы, на Руси спокон веку приворовывали. А девелоперы – они инвестируют. Совсем другой колер.
Что мы имеем в сухом остатке? Погоня за иностранщиной постепенно теряет всякий смысл и превращается в самоцель. А от специалистов часто требуется не подлинное знание своего дела – будь то строительство торговых центров или установка унитазов, - а владение заморским сленгом. Главное – глянец на фаянс навести.
Зато заимствования предоставляют широчайший простор для маскировки собственной несерьезности и несостоятельности. Например, российские банки, наперегонки раздающие кредиты по ростовщическим ставкам, озаботились дилеммой – то ли больше клиентов охомутать, то ли проверять кредитоспособность заемщиков. И придумали экспресс-проверку под названием «скоринг». Звучит солидно. Но в отрыве от европейской практики, где за каждым клиентом стоят многолетние кредитные истории, выглядит этот самый «скоринг» просто. В былые времена его можно было понаблюдать на любом вокзале. Правда, под другим именем – «наперстки». Потому как до уровня хотя бы кроссворда эта система проверки никак не дотягивает.
Автор как-то проверил этот самый «скоринг» на себе. В крупном торговом центре с интервалом в пять минут я подал заявки на одинаковый кредит в два отделения одного и того же банка. «Скоринг» длился 20 минут. И по прошествии этого времени в одном отделении мне сообщили, что «к сожалению, в кредите вам отказано», а в другом – тут же выписали искомую сумму. В обоих случаях у клерков были очень важные лица. Оно и понятно: «скоринг» - дело серьезное.
Банки вообще большие новаторы в деле усовершенствования нашего убогого языка. Чего стоит словосочетание «визуальный андеррайтинг». Вам страшно? Мне – нет. Потому как это значит, что 20-летнего клерка обучили «на глазок» определять кредитоспособность заемщиков. Мол, если дядя пришел с грязью под ногтями, в порванной тельняшке и с татуировкой «Здесь был Вася» на левой ягодице – это «не наш клиент». И вообще, не девелопер он никакой: наврал, подлец, в анкете.
Опять же из личного опыта: сижу в банке, заполняю вместе с кредитным экспертом заявление на ссуду. Доходим до пункта «ваш месячный доход». Когда я поставил «4,5 тыс. долларов», юный клерк снисходительно улыбнулся: «Простите, но я вам не верю». – «Почему?» - искренне удивился я, благо профессия моя весьма публична и доходы легко поверяемы. – «А на вас кроссовки, - объяснил «визуальный андеррайтер». – У меня зарплата 700 долларов, я и то туфли от Карло Пазолини покупаю». Тут настала моя очередь улыбаться: «Дитя мое, поверьте, когда вы будете зарабатывать больше 4 тысяч долларов в месяц, вам, возможно, будет глубоко плевать от Карло Пазолини на вас обувь или от папы Карло»…
Вал заимствований породил еще один эффект: теперь мат в обычном российском офисе – не роскошь, а средство связи.
Из прерогативы прорабов русский мат перешел в язык журналистов, финансистов, биржевиков и проч. и проч. Потому как заимствования лишают нас всех нюансов и эмоций родного языка. Судите сами: везде ныне устанавливают «дед-лайн». Ну и что? Как понять русскому человеку, что уже наступил не «просто дед-лайн», а «очень сильный дед-лайн»? А вот если к слову «дед-лайн» добавить что-то вроде «Абанамат!», то становится ясно: работу пора сдавать. Иначе бонусов не будет.
КАЖДЫЙ ПИШЕТ КАК ОН СЛЫШИТ
Полтора года назад мне пришлось по работе отправиться на Чернобыльскую АЭС. И самым необычным, неестественным, аномальным там показались вовсе не вид циклопического саркофага над печально известным 4-м реактором, не двухметровые мутировавшие сомы в обводных каналах и даже не покинутые людьми городки в «зоне отчуждения».
На одном из участков дороги, среди мотков колючей проволоки и бетонных блоков КПП, у которых дозиметристы в желтых куртках «слушают» выезжающие из «зоны» КамАЗы, зажато строение с надписью «Duty free». «Зону» пересекает украинско-белорусская граница и на этом участке воздвигли магазин бесплошлинной торговли. Мол, все как положено в «большом мире».
Только неясно, что выглядит большей мутацией.
И вот здесь и таится опасность. Любой психолог скажет, что название вещи или явления в конечном счете влияет на их восприятие. Сломанный язык приводит к сломанному восприятию мира. К сломанному менталитету, наконец, да простит меня Даль.
Например, одна моя знакомая недавно сообщила, что она меня «зафрендила». «Я щекотки боюсь!» - на всякий случай предупредил я и поинтересовался, что это такое. Выяснилось, что наши блоги в Интернете теперь соединены. И мы можем там «френдить». То есть дружить. Потому что она много работает и дружить «в реале» не имеет времени. Поэтому только «френдит». А для более интимных отношений у нее «аська».
«Френдить» я отказался. Во-первых, лень писать «за бесплатно». Во-вторых, как сказал бы сейчас поэт, «дружить бы рад - зафрендиваться тошно». Что-то в этом есть неестественное. Как у модных ныне стразов от Сваровски: хорошее имя для подделки.
А недавно у семейной пары моих друзей – очень современных - случился кризис. Она работает в «бэк-офисе», он сидит в «ньюс-руме». Она занимается клирингом, а он, как гласят буклеты его фирмы, «дизайном&версткой». И вот в семье - кризис&скандалы. Маячит развод и девичья фамилия. И ушли мои друзья в «поиски себя».
«Жена считает, что нам надо перестроить наш «лайф-стайл», - рассказал мне Андрей. – «Она ходит на комьюникатив-тренинги и мы занимаемся ментальным сексом».
«Чего вы делаете?» - переспросил я. «Ментальным сексом занимаемся», - повторил мой друг. – «Да уж это точно!» - «А чему ты смеешься?» - «Да просто… ты никогда не думал как словосочетание «ментальный секс» переводится на русский?...».
Думал он примерно с минуту. «Так это что ж… получается… что мы заняты мозгое…вом?»
«Вот именно, Андрюш. А заодно этим занята та самая комьюникатив-коач-тренинг-фирмешка, которой твоя жена каждый месяц отдает триста долларов. Так что отбери у нее деньги, купи на них цветов и хорошего вина, подкарауль вечером дома и попробуй отделить слово «ментальный» от слова «секс». Можешь колотушкой добавить… больше будет пользы… для «лайф-стайла».
Любопытно, но совет подействовал. Уж больно сильное впечатление на моего друга произвел перевод «ментального секса».
КТО Я? ГДЕ Я?
Забавно, что апологеты «русскости» и «советскости», когда-то рьяно бичевавшие «поклонников Запада», во многом оказались правы. «Сегодня он танцует джаз, а завтра родину продаст». Мы думали, что это смешно, а выяснилось, что в России это вполне реально. И есть куча людей, готовых соглашаться и даже присоединиться к убийству родного языка.
Высокие слова? Да, это нынче – вне «трендов». Но почему-то не хочется идти на «блокбастер» и жевать там «поп-корн». Лучше посмотрю кино и съем кукурузу. И почитаю на досуге «Дом с мезонином». Потому как боюсь, что в варианте «Коттедж с пентхаузом» мы что-то потеряем. Что-то важное и нужное. На фоне которого опасность оказаться «сырьевым придатком» Запада куда как менее неприятна. Потому что есть опасность оказаться его «ментальным» придатком.
…Очень не хочется показаться ретроградом. Понятно, что язык – дело живое и ему приходится меняться и впитывать в себя новое. Понятно, что когда-то «трамвай» и «тротуар» казались надругательством над русским языком. И автор вовсе не призывает вместо «алло» говорить в телефон: «Внимаю». Но… Есть смысл все же хоть иногда задаваться простым трудом – перевести на русский. Чтобы случайно не потратить жизнь на… ментальный секс.
P.S. Кто знает, как отключить этот чертов транслит?
© Ян Арт
Обозреватель журналов «Профиль» и "BusinessWeek Россия"
НЕ ИГРАЙТЕ В БОГА.
Это началось ещё очень давно, задолго до того как директором НИИ люпина стал мой институтский однокашник Юрик безбашенный, как его называли близкие друзья. Ещё в молодости он бредил своей теорией «врождённого интеллекта», мечтал доказать всему миру, что человек способен развиться и стать дееспособным в полной изоляции от общества. Все возражения против возможности стать человеком детёнышу без опеки родителей он отвергал. Доводы, опирающиеся на опыт детей «маугли», считал несостоятельными, ввиду того, что «эксперимент не был чистым». Каждый случай воспитания ребёнка животными – это развитие в чуждом социуме, и механическое, неестественное развитие в соответствии с программой эволюции фауны. Проще говоря: - «С волками жить - по волчьи выть».
( Collapse )
И вот наступил звёздный час Юрия Вадимовича Степанова. Он возглавил самый неприметный в России институт, и получил неограниченную власть в рамках своего направления научной деятельности. Пусть вывеска нашего учреждения не обманывает вас. НИИ люпина никогда не занимался проблемами изучения симпатичного цветка из семейства бобовых. В этом тщательно охраняем, глубоко законспирированном здании ни один сотрудник не знает цели работы всего коллектива. Каждый выполняет свою работу, и понятия не имеет, чем заняты его коллеги этажом выше. А что происходит на последнем седьмом этаже, не знает никто кроме директора Степанова и небольшой группы исследователей, членом которой являюсь и я. Говоря «никто», я имею в виду - вообще никто. Ни в министерстве обороны, ни даже в Кремле понятия не имеют какие кошмарные эксперименты, мы ставим под руководством безбашенного Юрика.
А когда прошло два года после того как Иран обменялся ядерными ударами с Турцией и Израилем, вспыхнула третья мировая. Юрий Вадимович распорядился переоборудовать самую просторную лабораторию (одиннадцатый блок) на седьмом этаже под комнату психологической разгрузки, а сам умчался в Ставрополь. Потом посетил Краснодар, Ростов и Воронеж. Вернулся через десять дней и доставил три биоконтейнера для поддержания жизнедеятельности человека. В контейнерах, напоминающих внешне саркофаги из прочного белого пластика, находились три женщины в состоянии комы на последнем месяце беременности. Одна была персиянка, другая армянка, а третья была с латвийским паспортом, но имя и фамилии у неё – русские.
Все три женщины были обречены. Ранения, полученные ими в зоне боевых действий, были таковы, что оставалась лишь техническая возможность спасти их, не рождённых детей, искусственно поддерживая процессы жизнедеятельности, и произведя операцию по извлечению плода из утробы, погибшей матери. Именно это и было с успехом сделано, после чего троих сморщенных младенцев заперли в тюрьму, которая была и их потенциальным эшафотом.
К моменту возвращения Юрика безбашенного из командировки, одиннадцатый блок был полностью готов к приёму узников. Одна стена была выполнена в виде зеркала, которое прозрачно для наблюдателя в соседнем блоке, остальные имитировали лесную лужайку. Деревья, травка, ручеёк, журчащий по камушкам. Всё как в природе. Правда, не было небосвода со светилами, вместо них был низкий серый потолок. Ни одного окна и ни одной двери. В помещении три кроватки и один робот на бесшумных каучуковых колёсах. Робот в назначенное время менял подгузники, производил влажную дезинфекцию кожи детишек, кормил и поил и делал уборку помещения.
Первые несколько месяцев были самые тяжёлые. Я едва не потерял рассудок от осознания чудовищности и бесчеловечности «эксперимента», который, по сути, являлся жутким преступлением. Мы словно взвалили на себя ношу Бога. Как можно было позволить втянуть себя в это мерзкое дело! Впрочем, куда же денешься с подводной лодки. Каждый из нас отчётливо понимал, что в случае отказа подписать предложенный Юриком документ, мы обрекали себя на тихое исчезновение из мира живых людей. Как только мы были введены в суть программу эксперимента, мы автоматически становились смертниками, поэтому каждый решил, что уж лучше использовать хоть какой - то шанс, и стали членами команды изуверов. О сути, вы полагаю, уже догадались сами. Главной целью Степанова было доказать, что человеческий детёныш, родившийся в условиях полной изоляции от внешнего мира, сможет вырасти способным к самостоятельной жизни. Научится добывать пищу и создавать орудия для примитивного производства. Всегда считал это бредом. По моему мнению, результат будет один: вырастут беспомощные организмы овощи, которые погибнут в первые же дни после исчезновения опекуна, который их кормил и поил.
Первый проблеск надежды на то, что ещё не всё потеряно, мелькнул зимним вечером на седьмой месяц после начала экзекуции. Меня срочно вызвали на работу, я приехал быстро, но застал весь коллектив уже в сборе. Они стояли у прозрачной стены, и потрясённые, наблюдали за тем, как трое малышей стоят на собственных ножках! Качаются, плюхаются на попки, затем снова встают на четвереньки и, цепляясь за ножку стола или за ствол тонкой берёзки встают, на ноги пытаются идти! Это невероятно, ошеломительно! Это противоречит здравому смыслу, ведь малыши от самого момента появления на этом свете никого кроме друг друга не видели, и, соответственно, не могли знать, что человек передвигается стоя на двух ногах! Но мы видели своими глазами, как они упорно пытаются научиться ходить. Смешно морщат от усилий свои личики, кряхтят, и пытаются что-то сказать. Явно слышится что-то вроде: - «Пта… Ффа... Аба... Мнну… Оммм».
- Мне снится это всё? – спросил я коллег.
- Я тоже себя щипаю беспрестанно. Не может этого быть. Это бред, какой то!
- Я слышал, как блондинчик сказа слово «ОМММ!». Кто-нибудь ещё слышал это? – тишина. Поворачиваю лицо к подельникам и вижу, как они отрясённые смотрят на меня и молча, кивают головами.
- Ну, слава Богу! Я думал, что мой мозг только сломался.
Затем произошло такое, от чего все шесть взрослых дядек, седых и с лысинами, с учёными степенями и званиями, схватившись, кто за сердце, кто за голову тихо сползли на пол. Трое малышей, взявшись за ручки, встали в круг, и начали хором громко произносить в одной тональности: - «Оммм. Оммм. Оммм.» При этом их слабые ножки подрагивали, подгибались, но они втроём, помогая друг другу, стояли вполне твёрдо, и распевали: - «Оммм манне. Оммм манне». А на лицах их светились счастливые улыбки, причём выражение их глаз не оставляло сомнения в том, что они понимают всё, что с ними происходит. Глаза их были ясные, осмысленные, наполненные чем - то таким, от чего у меня мурашки побежали по всему телу. Нас всех обуял животный ужас, потому, что мы столкнулись с чем - то неведомым и великим как вселенная! Ощущение было такое, словно не мы перед прозрачной стеной, а эти младенцы со смехом наблюдают за нами, как люди наблюдают за животными в зоопарке.
Не помню, как попал в тот день домой. На работу я не ходил три дня, которые провёл в постели, тупо уставившись в потолок. Вечером третьего дня позвонил Юрий Вадимович, и начал брюзжать, что я не особенный, и пора уже помочь товарищам. В общем, я заставил себя идти на ночное дежурство, и снова втянулся в работу. День полетел за днём со скоростью гиперзвукового болида.
Когда малышам было девять месяцев от роду, они уже вовсю носились по всему блоку. Всё время посвящали играм, связанным с догонялками, борьбой, прыжками, какими - то танцами, и совершенно не понятными для нас состязаниями, заключающимися в странных жестах. Они изображали руками какие - то движения, пассы, и явно кто-то из них проигрывал, а кто-то становился победителям. При помощи звуков они общались крайне редко. В основном это было что-то вроде телепатического общения. А иногда они пристально вглядывались в зеркало размером со стену, и словно видели и слышали нас. Помню, как мне захотелось съёжиться, спрятаться, забиться куда-нибудь, лишь бы не видеть как голубоглазый темноволосый Дарий, как мы звали ребёнка женщины из Ирана, уставился через стену на меня и пристально смотрит прямо мне в глаза, проникая в мозг. Он явно почувствовал мой страх и смущённо заулыбался, потом виновато опустил глаза и вернулся к братьям, что бы продолжить соревнование на высоту прыжка с места.
Следующая сенсация случилась на одиннадцатом месяце эксперимента. Снова меня вызвали в выходной день. Я пришёл не выспавшийся, и испуганный. Не было никаких сомнений в том, что нас ждёт очередное потрясение. Готовился ко всему, только не к такому. То, что мне предстояло увидеть, оказалось разрушительным для моего мозга. Теперь я уже никогда не стану прежним Серёгой Батовым. Судите сами, как бы вы смогли пережить такое? Все собрались в комнате наблюдения вокруг дежурного сотрудника. Лёха полулежал в кресле с синим лицом, тряс головой и мычал что-то нечленораздельное. Потом вдруг вытянул руку в направлении зеркала и пролепетал: - «Ну вот! Сами убедитесь. Кто из нас ёкнулся, а?». Мы застыли в нелепых позах, с идиотским масками на лицах, потрясённые невероятным зрелищем. Дети, взявшись за руки, как в тот день, когда научились ходить, зажмурили глаза и запрокинули назад головы, словно обращались к небесам, а их вытянутые пальцы ног… не касались пола. Троица повисла в воздухе, сантиметрах в тридцати от поверхности!
- А полчаса назад они висели на уровне моей головы – проблеял Лёха.
Наверное, моя психика закалилась в ходе этого безумного предприятия, потому что на этот раз стресс не был столь глубоким. Я уже перестал чему – либо удивляться и избежал сумасшествия, но моё мировоззрение опрокинулось с ног на голову, или скорее наоборот – вернулось в норму после пятидесяти трёх лет пребывания в состоянии маразма. Да, именно так. Теперь - то совершенно понятно, что весь мир пребывает в состоянии, которое иначе как душевной болезнью не назовёшь. Видимо осознание этого факта помогло мне пережить и последний экстренный вызов на службу сразу после окончания моего ночного дежурства.
В полдень уже вся команда наблюдала как трое «мудрецов» стоя в шеренгу и держась за руки, стоят, раскачиваясь, и распевают мантру, которую я никогда не слышал ранее. Они были обращены лицами к стене, выходящей во двор института, позади которого начинался пустырь, а дальше река и лес, растянувшийся аж до границы с Липецкой областью. Я сразу услышал странный скрежет, такой, словно на стройплощадке вращается бетономешалка с готовящимся раствором. Каждому, наверное, знаком этот звук. Характерное такое: - «Хргрумпс…. Хргрумпс…». В попытке определить источник шума, я обшарил глазами всё помещение, попутно заметив отсутствие робота. Потом я его нашёл. Только место нахождения было слегка необычное. Робот словно приклеился своим металлическим боком к стене под самым потолком и вращался, словно коронка шахтного комбайна, со скрежетом буравя бетонную стену. Мудрецы начали повышать тон распеваемой мантры и ускорили произношение слов. Беспомощный робот под их немигающими глазами начал вращаться с бешеной скоростью, выбрасывая фонтаны цементной пыли и высекая снопы ярких искр. Представление было не долгим, так что никому даже не пришло в голову попытаться вмешаться в происходящее. Робот пробурил в бетонной стене почти идеальное отверстие около метра в диаметре и вывалился наружу вместе с обломками и мусором, произведя жутких грохот от падения на металлические контейнеры для мусора во дворе НИИ люпина. А в образовавшуюся брешь ворвались яркие солнечные лучи, осветившие наших маленьких мудрецов.
В тот же момент дети расцепили руки, их лица озарила солнечная улыбка. Они переглянулись друг с другом, и тут нас ждал новый сюрприз. Блондинчик - сын женщины из Латвии, которого мы звали Трой, торжествующе улыбнулся и громко отчётливо произнёс: - «Я же мыслил вам! Теперь глаголю: Летим к Яриле!». Все трое одновременно повернулись в ту сторону, где за зеркалом сгрудились невидимые и неслышимые для них шестеро раздолбаев, называющих себя учёными, помахали на прощание руками и с криками «До повиданя!» один за другим вылетели через отверстие в стене и исчезли в синем небе, словно они нам просто привиделись. Словно и не было ничего.
Эксперимент завершили, причём неудачным его признать никто не решился, и началась рутинная работа по обработке накопленной информации. Нам предстояло по кадрам отсмотреть тысячи часов видео с каждой из видеокамер, установленных в боксе № 11. Целому отделу института было поручено искать информацию во всех мировых СМИ. Ключевыми словами для поиска были: «Младенцы, малыши, троица, летающие, супермен» и ещё в таком же духе. За несколько месяцев поиска была обнаружена всего одна заметка в малотиражной газете заштатного крохотного городка на одном из островов Индонезии, которая могла иметь отношение к искомому вопросу. В ней сообщалось, что некая Шаквилат Т. утверждает, будто бы своими глазами видела троих мальчиков, парящих в воздухе над лужайкой около её дома. Они словно сидели в кругу в позе лотоса и медитировали, закрыв глаза. Затем они начали медленно вращаться по кругу и вознеслись высоко в небо, исчезнув из вида.
Так что не всё потеряно. Если вам встретятся трое необычных ребят со способностью левитации, гипноза, телепатии телекинеза и пирокинеза, сообщите об этом в НИИ люпина. Пометьте, пожалуйста, сообщение темой: «Для Юрика безбашенного». Там всё поймут
( Collapse )
И вот наступил звёздный час Юрия Вадимовича Степанова. Он возглавил самый неприметный в России институт, и получил неограниченную власть в рамках своего направления научной деятельности. Пусть вывеска нашего учреждения не обманывает вас. НИИ люпина никогда не занимался проблемами изучения симпатичного цветка из семейства бобовых. В этом тщательно охраняем, глубоко законспирированном здании ни один сотрудник не знает цели работы всего коллектива. Каждый выполняет свою работу, и понятия не имеет, чем заняты его коллеги этажом выше. А что происходит на последнем седьмом этаже, не знает никто кроме директора Степанова и небольшой группы исследователей, членом которой являюсь и я. Говоря «никто», я имею в виду - вообще никто. Ни в министерстве обороны, ни даже в Кремле понятия не имеют какие кошмарные эксперименты, мы ставим под руководством безбашенного Юрика.
А когда прошло два года после того как Иран обменялся ядерными ударами с Турцией и Израилем, вспыхнула третья мировая. Юрий Вадимович распорядился переоборудовать самую просторную лабораторию (одиннадцатый блок) на седьмом этаже под комнату психологической разгрузки, а сам умчался в Ставрополь. Потом посетил Краснодар, Ростов и Воронеж. Вернулся через десять дней и доставил три биоконтейнера для поддержания жизнедеятельности человека. В контейнерах, напоминающих внешне саркофаги из прочного белого пластика, находились три женщины в состоянии комы на последнем месяце беременности. Одна была персиянка, другая армянка, а третья была с латвийским паспортом, но имя и фамилии у неё – русские.
Все три женщины были обречены. Ранения, полученные ими в зоне боевых действий, были таковы, что оставалась лишь техническая возможность спасти их, не рождённых детей, искусственно поддерживая процессы жизнедеятельности, и произведя операцию по извлечению плода из утробы, погибшей матери. Именно это и было с успехом сделано, после чего троих сморщенных младенцев заперли в тюрьму, которая была и их потенциальным эшафотом.
К моменту возвращения Юрика безбашенного из командировки, одиннадцатый блок был полностью готов к приёму узников. Одна стена была выполнена в виде зеркала, которое прозрачно для наблюдателя в соседнем блоке, остальные имитировали лесную лужайку. Деревья, травка, ручеёк, журчащий по камушкам. Всё как в природе. Правда, не было небосвода со светилами, вместо них был низкий серый потолок. Ни одного окна и ни одной двери. В помещении три кроватки и один робот на бесшумных каучуковых колёсах. Робот в назначенное время менял подгузники, производил влажную дезинфекцию кожи детишек, кормил и поил и делал уборку помещения.
Первые несколько месяцев были самые тяжёлые. Я едва не потерял рассудок от осознания чудовищности и бесчеловечности «эксперимента», который, по сути, являлся жутким преступлением. Мы словно взвалили на себя ношу Бога. Как можно было позволить втянуть себя в это мерзкое дело! Впрочем, куда же денешься с подводной лодки. Каждый из нас отчётливо понимал, что в случае отказа подписать предложенный Юриком документ, мы обрекали себя на тихое исчезновение из мира живых людей. Как только мы были введены в суть программу эксперимента, мы автоматически становились смертниками, поэтому каждый решил, что уж лучше использовать хоть какой - то шанс, и стали членами команды изуверов. О сути, вы полагаю, уже догадались сами. Главной целью Степанова было доказать, что человеческий детёныш, родившийся в условиях полной изоляции от внешнего мира, сможет вырасти способным к самостоятельной жизни. Научится добывать пищу и создавать орудия для примитивного производства. Всегда считал это бредом. По моему мнению, результат будет один: вырастут беспомощные организмы овощи, которые погибнут в первые же дни после исчезновения опекуна, который их кормил и поил.
Первый проблеск надежды на то, что ещё не всё потеряно, мелькнул зимним вечером на седьмой месяц после начала экзекуции. Меня срочно вызвали на работу, я приехал быстро, но застал весь коллектив уже в сборе. Они стояли у прозрачной стены, и потрясённые, наблюдали за тем, как трое малышей стоят на собственных ножках! Качаются, плюхаются на попки, затем снова встают на четвереньки и, цепляясь за ножку стола или за ствол тонкой берёзки встают, на ноги пытаются идти! Это невероятно, ошеломительно! Это противоречит здравому смыслу, ведь малыши от самого момента появления на этом свете никого кроме друг друга не видели, и, соответственно, не могли знать, что человек передвигается стоя на двух ногах! Но мы видели своими глазами, как они упорно пытаются научиться ходить. Смешно морщат от усилий свои личики, кряхтят, и пытаются что-то сказать. Явно слышится что-то вроде: - «Пта… Ффа... Аба... Мнну… Оммм».
- Мне снится это всё? – спросил я коллег.
- Я тоже себя щипаю беспрестанно. Не может этого быть. Это бред, какой то!
- Я слышал, как блондинчик сказа слово «ОМММ!». Кто-нибудь ещё слышал это? – тишина. Поворачиваю лицо к подельникам и вижу, как они отрясённые смотрят на меня и молча, кивают головами.
- Ну, слава Богу! Я думал, что мой мозг только сломался.
Затем произошло такое, от чего все шесть взрослых дядек, седых и с лысинами, с учёными степенями и званиями, схватившись, кто за сердце, кто за голову тихо сползли на пол. Трое малышей, взявшись за ручки, встали в круг, и начали хором громко произносить в одной тональности: - «Оммм. Оммм. Оммм.» При этом их слабые ножки подрагивали, подгибались, но они втроём, помогая друг другу, стояли вполне твёрдо, и распевали: - «Оммм манне. Оммм манне». А на лицах их светились счастливые улыбки, причём выражение их глаз не оставляло сомнения в том, что они понимают всё, что с ними происходит. Глаза их были ясные, осмысленные, наполненные чем - то таким, от чего у меня мурашки побежали по всему телу. Нас всех обуял животный ужас, потому, что мы столкнулись с чем - то неведомым и великим как вселенная! Ощущение было такое, словно не мы перед прозрачной стеной, а эти младенцы со смехом наблюдают за нами, как люди наблюдают за животными в зоопарке.
Не помню, как попал в тот день домой. На работу я не ходил три дня, которые провёл в постели, тупо уставившись в потолок. Вечером третьего дня позвонил Юрий Вадимович, и начал брюзжать, что я не особенный, и пора уже помочь товарищам. В общем, я заставил себя идти на ночное дежурство, и снова втянулся в работу. День полетел за днём со скоростью гиперзвукового болида.
Когда малышам было девять месяцев от роду, они уже вовсю носились по всему блоку. Всё время посвящали играм, связанным с догонялками, борьбой, прыжками, какими - то танцами, и совершенно не понятными для нас состязаниями, заключающимися в странных жестах. Они изображали руками какие - то движения, пассы, и явно кто-то из них проигрывал, а кто-то становился победителям. При помощи звуков они общались крайне редко. В основном это было что-то вроде телепатического общения. А иногда они пристально вглядывались в зеркало размером со стену, и словно видели и слышали нас. Помню, как мне захотелось съёжиться, спрятаться, забиться куда-нибудь, лишь бы не видеть как голубоглазый темноволосый Дарий, как мы звали ребёнка женщины из Ирана, уставился через стену на меня и пристально смотрит прямо мне в глаза, проникая в мозг. Он явно почувствовал мой страх и смущённо заулыбался, потом виновато опустил глаза и вернулся к братьям, что бы продолжить соревнование на высоту прыжка с места.
Следующая сенсация случилась на одиннадцатом месяце эксперимента. Снова меня вызвали в выходной день. Я пришёл не выспавшийся, и испуганный. Не было никаких сомнений в том, что нас ждёт очередное потрясение. Готовился ко всему, только не к такому. То, что мне предстояло увидеть, оказалось разрушительным для моего мозга. Теперь я уже никогда не стану прежним Серёгой Батовым. Судите сами, как бы вы смогли пережить такое? Все собрались в комнате наблюдения вокруг дежурного сотрудника. Лёха полулежал в кресле с синим лицом, тряс головой и мычал что-то нечленораздельное. Потом вдруг вытянул руку в направлении зеркала и пролепетал: - «Ну вот! Сами убедитесь. Кто из нас ёкнулся, а?». Мы застыли в нелепых позах, с идиотским масками на лицах, потрясённые невероятным зрелищем. Дети, взявшись за руки, как в тот день, когда научились ходить, зажмурили глаза и запрокинули назад головы, словно обращались к небесам, а их вытянутые пальцы ног… не касались пола. Троица повисла в воздухе, сантиметрах в тридцати от поверхности!
- А полчаса назад они висели на уровне моей головы – проблеял Лёха.
Наверное, моя психика закалилась в ходе этого безумного предприятия, потому что на этот раз стресс не был столь глубоким. Я уже перестал чему – либо удивляться и избежал сумасшествия, но моё мировоззрение опрокинулось с ног на голову, или скорее наоборот – вернулось в норму после пятидесяти трёх лет пребывания в состоянии маразма. Да, именно так. Теперь - то совершенно понятно, что весь мир пребывает в состоянии, которое иначе как душевной болезнью не назовёшь. Видимо осознание этого факта помогло мне пережить и последний экстренный вызов на службу сразу после окончания моего ночного дежурства.
В полдень уже вся команда наблюдала как трое «мудрецов» стоя в шеренгу и держась за руки, стоят, раскачиваясь, и распевают мантру, которую я никогда не слышал ранее. Они были обращены лицами к стене, выходящей во двор института, позади которого начинался пустырь, а дальше река и лес, растянувшийся аж до границы с Липецкой областью. Я сразу услышал странный скрежет, такой, словно на стройплощадке вращается бетономешалка с готовящимся раствором. Каждому, наверное, знаком этот звук. Характерное такое: - «Хргрумпс…. Хргрумпс…». В попытке определить источник шума, я обшарил глазами всё помещение, попутно заметив отсутствие робота. Потом я его нашёл. Только место нахождения было слегка необычное. Робот словно приклеился своим металлическим боком к стене под самым потолком и вращался, словно коронка шахтного комбайна, со скрежетом буравя бетонную стену. Мудрецы начали повышать тон распеваемой мантры и ускорили произношение слов. Беспомощный робот под их немигающими глазами начал вращаться с бешеной скоростью, выбрасывая фонтаны цементной пыли и высекая снопы ярких искр. Представление было не долгим, так что никому даже не пришло в голову попытаться вмешаться в происходящее. Робот пробурил в бетонной стене почти идеальное отверстие около метра в диаметре и вывалился наружу вместе с обломками и мусором, произведя жутких грохот от падения на металлические контейнеры для мусора во дворе НИИ люпина. А в образовавшуюся брешь ворвались яркие солнечные лучи, осветившие наших маленьких мудрецов.
В тот же момент дети расцепили руки, их лица озарила солнечная улыбка. Они переглянулись друг с другом, и тут нас ждал новый сюрприз. Блондинчик - сын женщины из Латвии, которого мы звали Трой, торжествующе улыбнулся и громко отчётливо произнёс: - «Я же мыслил вам! Теперь глаголю: Летим к Яриле!». Все трое одновременно повернулись в ту сторону, где за зеркалом сгрудились невидимые и неслышимые для них шестеро раздолбаев, называющих себя учёными, помахали на прощание руками и с криками «До повиданя!» один за другим вылетели через отверстие в стене и исчезли в синем небе, словно они нам просто привиделись. Словно и не было ничего.
Эксперимент завершили, причём неудачным его признать никто не решился, и началась рутинная работа по обработке накопленной информации. Нам предстояло по кадрам отсмотреть тысячи часов видео с каждой из видеокамер, установленных в боксе № 11. Целому отделу института было поручено искать информацию во всех мировых СМИ. Ключевыми словами для поиска были: «Младенцы, малыши, троица, летающие, супермен» и ещё в таком же духе. За несколько месяцев поиска была обнаружена всего одна заметка в малотиражной газете заштатного крохотного городка на одном из островов Индонезии, которая могла иметь отношение к искомому вопросу. В ней сообщалось, что некая Шаквилат Т. утверждает, будто бы своими глазами видела троих мальчиков, парящих в воздухе над лужайкой около её дома. Они словно сидели в кругу в позе лотоса и медитировали, закрыв глаза. Затем они начали медленно вращаться по кругу и вознеслись высоко в небо, исчезнув из вида.
Так что не всё потеряно. Если вам встретятся трое необычных ребят со способностью левитации, гипноза, телепатии телекинеза и пирокинеза, сообщите об этом в НИИ люпина. Пометьте, пожалуйста, сообщение темой: «Для Юрика безбашенного». Там всё поймут
Свежие комментарии