Эпос о Гильгамеше. Таблетка 11. Эпос о Гильгамеше
В.К. Шилейко. Введение - «Гильгамеш», вавилонский эпос. Перевод Н.С. Гумилёва. Изд. Гржебина, Пг; 1919. с.9—17
Введение к переводу Н. Гумилева c.353-357:
...Изданная в полном виде П. Хауптом, эта позднейшая редакция заполняет 12 шестиколонных таблиц мелкой клинописи, около трех тысяч стихов. Первые семь таблиц содержат как бы Илиаду эпоса, пять последних — ее Одиссею. Деление на 12 таблиц возникло из технических условий. Подлинные «песни» поэмы вводились постоянным стихом mimmu seri ina namari «Лишь только заря показалась [на небе]», соответствующим гомеровскому: «Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос». Рассказ, следовательно, велся по дням, как в Одиссее, с многодневными промежутками между событиями отдельных песен. Поэма открывается вступлением, намечающим программу всего рассказа:
Об увидавшем всё до [кра]я мира,
о проницавшем [вс]ё, [постигшем] всё.
[Он про]чёл совокупно [все писанья],
[глубину] премудрости всех [книгочётов];
потаённое видел, сокровенное [знал]
и принёс он весть о днях до пото[па].
Далёким путём он ходил, — но устал и вер[нулся],
и записал на камне весь свой тр[уд].
...Одиннадцатая таблица, лучшая в поэме по сохранности, содержит рассказ Ут-Напиштима о потопе. Герой просит вечной жизни, но не выдерживает наложенных Ут-Напиштимом испытаний и возвращается домой...
...Вяч. Вс. Иванов пишет, что Шилейко «первому удалось найти способ ритмически точной передачи аккадского стиха при помощи русского дольника, в котором ведется счет числу ударений, но допускается значительное разнообразие в числе безударных слогов между ударениями. Такой стих выработан в русской поэзии начала XX в., и здесь Шилейко принадлежит значительное открытие: он первым (а за ним — все последующие переводчики) использовал этот новый в русской поэзии размер в переводах с аккадского, что придало им ритмическую новизну при максимальном приближении к ритмам подлинников. Примечательно, что в оригинальных стихах самого Шилейко дольники появляются очень редко, причем в стихах с ориентацией на восточный — библейский или мусульманский...прообраз...» (ПиЛ, 69—70). с.535
Эпос о Гильгамеше (статьи и фрагменты) - Ассиро-вавилонский эпос Переводы с шумерского и аккадского языков В.К. Шилейко. Изд. подгот. В.В. Емельянов. Отв. ред. И.М. Стеблин-Каменский. СПб.: Наука, 2007. с.353—400 (Литературные памятники)
Обломок одного из списков «ниневийской» версии Таблицы XI поэмы «О всё видавшем». Отрывок с описанием потопа. Британский музей.
...На русском языке до сих пор появился только перевод-переложение Н.С. Гумилева (1919), основанный на французском переводе Дорма; недостававшие в то время части поэмы досочинены переводчиком.
К сожалению, принятый Дормом, а за ним Н.С. Гумилевым порядок фрагментов во многих частях ошибочен, и досочиненные переводчиком части дают часто совершенно превратное понятие о содержании поэмы.
Выдающийся русский ассириолог В.К. Шилейко, бывший также поэтом, создал в 20-х годах прекрасный художественый перевод поэмы, для своего времени очень точный, но, к сожалению, рукопись его была утеряна; мне пришлось ознакомиться лишь с одной из песен перевода (Таблица VI). В 40-х и 50-х годах в различных изданиях появились отрывки из нашего перевода поэмы о Гильгамеше;и он, однако, сейчас устарел; предлагаемый в настоящей книге перевод сделан совершенно заново, с учетом новейших исследований.
...Как все языки, для которых характерно сильное экспираторное ударение, аккадский язык пользовался тоническим стихосложением, основанным на счете ударных слогов. Число неударных слогов безразлично. Для наиболее обычного эпического размера характерен стих, содержащий четыре ударения, разделенный цезурой на два полустишия. В хороших списках цезура отмечается пробелом между полустишиями. Этому обыкновению мы следовали и в нашем переводе.
ТАБЛИЦА XI
Гильгамеш ему вещает, дальнему Утнапишти:
«Гляжу на тебя я, Утнапишти,
Не чуден ты ростом —таков, как и я, ты,
И сам ты не чуден — таков, как и я, ты.
Не страшно мне с тобою сразиться;
Отдыхая, и ты на спину ложишься —
Скажи, как ты, выжив, в собранье богов был принят и жизнь обрел в нем?»
Утнапишти ему вещает, Гильгамешу:
«Я открою, Гильгамеш, сокровенное слово
И тайну богов тебе расскажу я.
Шуриппак, город, который ты знаешь,
Что лежит на бреге Евфрата, —
Этот город древен, близки к нему боги.
Богов великих потоп устроить склонило их сердце.
Совещались отец их Ану, Эллиль, герой, их советник,
Их гонец Нинурта, их мираб Эннуги.
Светлоокий Эа с ними вместе клялся,
Но хижине он их слово поведал:
«Хижина, хижина! Стенка, стенка!
Слушай, хижина! Стенка, запомни!
Шуриппакиец, сын Убар-Туту,
Снеси жилище, построй корабль,
Покинь изобилье, заботься о жизни,
Богатство презри, спасай свою душу!
На свой корабль погрузи все живое.
Тот корабль, который ты построишь,
Очертаньем да будет четырехуголен,
Равны да будут ширина с длиною,
Как Океан, покрой его кровлей!»
Я понял и вещаю Эа, владыке:
«То слово, владыка, что ты мне молвил,
Почтить я должен, все так и исполню.
Что ж ответить мне граду — народу и старцам?»
Эа уста открыл и молвит,
Мне, рабу своему, он вещает:
«А ты такую им речь промолви:
«Я знаю, Эллиль меня ненавидит, —
Не буду я больше жить в вашем граде,
От почвы Эллиля стопы отвращу я.
Спущусь к Океану, к владыке Эа!
А над вами дождь прольет он обильно,
Тайну птиц узнаете, убежища рыбы,
На земле будет всюду богатая жатва,
Утром хлынет ливень, а ночью
Хлебный дождь вы узрите воочью».
Едва занялось сияние утра,
По зову моему весь край собрался,
[............].........[.............]
[..............]..............[........]
Всех мужей я призвал на повинность —
Дома сносили, разрушали ограду.
Ребенок смолу таскает,
Сильный в корзинах снаряженье носит.
В пятеро суток заложил я кузов:
Треть десятины площадь, борт сто двадцать локтей высотою,
По сто двадцать локтей края его верха.
Заложил я обводы, чертеж начертил я:
Шесть в корабле положил я палуб,
На семь частей его разделивши ими,
Его дно разделил на девять отсеков,
Забил в него колки водяные,
Выбрал я руль, уложил снаряженье.
Три меры кира в печи расплавил;
Три меры смолы туда налил я,
Три меры носильщики натаскали елея:
Кроме меры елея, что пошла на промазку,
Две меры елея спрятал кормчий.
Для жителей града быков колол я,
Резал овец я ежедневно,
Соком ягод, маслом, сикерой, вином и красным и белым
Народ поил, как водой речною,
И они пировали, как в день новогодний.
Открыл я благовонья, умастил свои руки.
Был готов корабль в час захода Солнца.
Сдвигать его стали — он был тяжелым,
Подпирали кольями сверху и снизу,
Погрузился он в воду на две трети.
Нагрузил его всем, что имел я,
Нагрузил его всем, что имел серебра я,
Нагрузил его всем, что имел я злата,
Нагрузил его всем, что имел живой я твари,
Поднял на корабль всю семью и род мой,
Скот степной и зверье, всех мастеров я поднял.
Время назначил мне Шамаш:
«Утром хлынет ливень, а ночью
Хлебный дождь ты узришь воочью, —
Войди на корабль, засмоли его двери».
Настало назначенное время:
Утром хлынул ливень, а ночью
Хлебный дождь я увидел воочью.
Я взглянул на лицо погоды —
Страшно глядеть на погоду было.
Я вошел на корабль, засмолил его двери —
За смоление судна корабельщику Пузур-Амурри
Чертог я отдал и его богатства.
Едва занялось сияние утра,
С основанья небес встала черная туча.
Адду гремит в ее середине,
Шуллат и Ханиш идут перед нею,
Идут, гонцы, горой и равниной.
Эрагаль вырывает жерди плотины,
Идет Нинурта, гать прорывает,
Зажгли маяки Ануннаки,
Их сияньем они тревожат землю.
Из-за Адду цепенеет небо,
Что было светлым, —во тьму обратилось,
Вся земля раскололась, как чаша.
Первый день бушует Южный ветер,
Быстро налетел, затопляя горы,
Словно войною, настигая землю.
Не видит один другого;
И с небес не видать людей.
Боги потопа устрашились,
Поднялись, удалились на небо Ану,
Прижались, как псы, растянулись снаружи.
Иштар кричит, как в муках родов,
Госпожа богов, чей прекрасен голос:
«Пусть бы тот день обратился в глину,
Раз в совете богов я решила злое,
Как в совете богов я решила злое,
На гибель людей моих войну объявила?
Для того ли рожаю я сама человеков,
Чтоб, как рыбий народ, наполняли море!»
Ануннакийские боги с нею плачут,
Боги смирились, пребывают в плаче,
Теснятся друг к другу, пересохли их губы.
Ходит ветер шесть дней, семь ночей,
Потопом буря покрывает землю.
При наступлении дня седьмого
Буря с потопом войну прекратили,
Те, что сражались подобно войску.
Успокоилось море, утих ураган —потоп прекратился.
Я открыл отдушину —свет упал на лицо мне,
Я взглянул на море —тишь настала,
И все человечество стало глиной!
Плоской, как крыша, сделалась равнина.
Я пал на колени, сел и плачу,
По лицу моему побежали слезы.
Стал высматривать берег в открытом море —
В двенадцати поприщах поднялся остров.
У горы Ницир корабль остановился.
Гора Ницир корабль удержала, не дает качаться.
Один день, два дня гора Ницир держит корабль, не дает качаться.
Три дня, четыре дня гора Ницир держит корабль, не дает качаться.
Пять и шесть гора Ницир держит корабль, не дает качаться.
При наступлении дня седьмого
Вынес голубя и отпустил я;
Отправившись, голубь назад вернулся:
Места не нашел, прилетел обратно.
Вынес ласточку и отпустил я;
Отправившись, ласточка назад вернулась:
Места не нашла, прилетела обратно.
Вынес ворона и отпустил я;
Ворон же, отправившись, спад воды увидел,
Не вернулся; каркает, ест и гадит.
Я вышел, на четыре стороны принес я жертву,
На башне горы совершил воскуренье:
Семь и семь поставил курильниц,
В их чашки наломал я мирта, тростника и кедра.
Боги почуяли запах,
Боги почуяли добрый запах,
Боги, как мухи, собрались к приносящему жертву.
Как только прибыла богиня-матерь,
Подняла она большое ожерелье,
Что Ану изготовил ей на радость:
«О боги! У меня на шее лазурный камень —
Как его воистину я не забуду,
Так эти дни я воистину помню,
Во веки веков я их не забуду!
К жертве все боги пусть подходят,
Эллиль к этой жертве пусть не подходит,
Ибо он, не размыслив, потоп устроил
И моих человеков обрек истребленью!»
Эллиль, как только туда он прибыл,
Увидев корабль, разъярился Эллиль,
Исполнился гневом на богов Игигов:
«Какая это душа спаслася?
Ни один человек не должен был выжить!»
Нинурта уста открыл и молвит,
Ему вещает, Эллилю, герою:
«Кто, как не Эа, замыслы строит,
И Эа ведает всякое дело!»
Эа уста открыл и молвит,
Ему вещает, Эллилю, герою:
«Ты —герой, мудрец меж богами!
Как же, как, не размыслив, потоп ты устроил?
На согрешившего грех возложи ты,
На виноватого вину возложи ты, —
Удержись, да не будет погублен, утерпи, да не будет повержен!
Чем бы потоп тебе делать,
Лучше лев бы явился, людей поубавил!
Чем бы потоп тебе делать,
Лучше волк бы явился, людей поубавил!
Чем бы потоп тебе делать,
Лучше голод настал бы, разорил бы землю!
Чем бы потоп тебе делать,
Лучше мор настал бы, людей поразил бы!
Я ж не выдал тайны богов великих —
Многомудрому сон я послал, и тайну богов постиг он.
А теперь ему совет посоветуй!»
Поднялся Эллиль, взошел на корабль,
Взял меня за руку, вывел наружу,
На колени поставил жену мою рядом,
К нашим лбам прикоснулся, встал между нами, благословлял нас:
«Доселе Утнапишти был человеком,
Отныне ж Утнапишти нам, богам, подобен,
Пусть живет Утнапишти при устье рек, в отдаленье!»
Увели меня вдаль, при устье рек поселили.
Кто же ныне для тебя богов собрал бы,
Чтоб нашел ты жизнь, которую ищешь?
Вот, шесть дней и семь ночей не поспи-ка!»
Только он сел, раскинув ноги, —
Сон дохнул на него, как мгла пустыни.
Утнапишти ей вещает, своей подруге:
«Посмотри на героя, что хочет жизни!
Сон дохнул на него, как мгла пустыни».
Подруга его ему вещает, дальнему Утнапишти:
«Прикоснись к нему, человек да проснется!
Тем же путем да вернется спокойно,
Через те же ворота да вернется в свою землю!»
Утнапишти ей вещает, своей подруге:
«Лжив человек! Тебя он обманет:
Вот, пеки ему хлеба, клади у изголовья,
И дни, что он спит, на стене помечай-ка».
Пекла она хлеба, клала у изголовья,
И дни, что он спит, на стене отмечала.
Первый хлеб его развалился,
Треснул второй, заплесневел третий,
Четвертый —его побелела корка,
Пятый был черствым, шестой был свежим,
Седьмой —в это время его он коснулся, и тот пробудился.
Гильгамеш ему вещает, дальнему Утнапишти:
«Одолел меня сон на одно мгновенье —
Ты меня коснулся, пробудил сейчас же».
Утнапишти ему вещает, Гильгамешу:
«Встань, Гильгамеш, хлеба сосчитай-ка,
И дни, что ты спал, тебе будут известны:
Первый твой хлеб развалился,
Треснул второй, заплесневел третий,
Четвертый —его побелела корка,
Пятый был черствым, шестой был свежим,
Седьмой —в это время ты пробудился».
Гильгамеш ему вещает, дальнему Утнапишти:
«Что же делать, Утнапишти, куда пойду я?
Плотью моей овладел Похититель,
В моих покоях смерть обитает,
И куда взор я ни брошу —смерть повсюду!»
Утнапишти ему вещает, корабельщику Уршанаби:
«Не тебя пусть ждет пристань, перевоз тебя пусть забудет,
Кто на берег пришел, тот к нему и стремися!
Человек, которого привел ты, —рубище связало его тело,
Погубили шкуры красоту его членов.
Возьми, Уршанаби, отведи его умыться,
Пусть свое платье он добела моет,
Пусть сбросит шкуры —унесет их море.
Прекрасным пусть станет его тело,
Новой повязкой главу пусть повяжет,
Облаченье наденет, наготу прикроет.
Пока идти он в свой город будет,
Пока не дойдет по своей дороге,
Облаченье не сносится, все будет новым!»
Взял его Уршанаби, отвел его умыться,
Добела вымыл он свое платье,
Сбросил шкуры —унесло их море,
Прекрасным стало его тело,
Новой повязкой главу повязал он,
Облаченье надел, наготу прикрыл он.
Пока идти он в свой город будет,
Пока не дойдет по своей дороге,
Облаченье не сносится, все будет новым.
Гильгамеш с Уршанаби шагнули в лодку,
Столкнули лодку на волны и на ней поплыли.
Подруга его ему вещает, дальнему Утнапишти:
«Гильгамеш ходил, уставал и трудился, —
Что ж ты дашь ему, в свою страну да вернется?»
А Гильгамеш багор уже поднял,
Лодку к берегу он направил.
Утнапишти ему вещает, Гильгамешу:
«Гильгамеш, ты ходил, уставал и трудился, —
Что ж мне дать тебе, в свою страну да вернешься?
Я открою, Гильгамеш, сокровенное слово,
И тайну цветка тебе расскажу я:
Этот цветок —как тёрн на дне моря,
Шипы его, как у розы, твою руку уколют.
Если этот цветок твоя рука достанет, —
Будешь всегда ты молод».
Когда Гильгамеш услышал это,
Открыл он крышку колодца,
Привязал к ногам тяжелые камни,
Утянули они его в глубь Океана.
Он схватил цветок, уколов свою руку;
От ног отрезал тяжелые камни,
Вынесло море его на берег.
Гильгамеш ему вещает, корабельщику Уршанаби:
«Уршанаби, цветок тот — цветок знаменитый,
Ибо им человек достигает жизни.
Принесу его я в Урук огражденный,
Накормлю народ мой, цветок испытаю:
Если старый от него человек молодеет,
Я поем от него —возвратится моя юность».
Через двадцать поприщ отломили ломтик,
Через тридцать поприщ на привал остановились.
Увидал Гильгамеш водоем, чьи холодны воды,
Спустился в него, окунулся в воду.
Змея цветочный учуяла запах,
Из норы поднялась, цветок утащила,
Назад возвращаясь, сбросила кожу.
Между тем Гильгамеш сидит и плачет,
По щекам его побежали слезы;
Обращается к кормчему Уршанабиз
«Для кого же, Уршанаби, трудились руки?
Для кого же кровью истекает сердце?
Себе самому не принес я блага,
Доставил благо льву земляному!
За двадцать поприщ теперь уж качает цветок пучина,
Открывая колодец, потерял я орудья, —
Нечто нашел я, что мне знаменьем стало: да отступлю я!
И на берегу я ладью оставил!»
Через двадцать поприщ отломили ломтик,
Через тридцать поприщ на привал остановились,
И прибыли они в Урук огражденный.
Гильгамеш ему вещает, корабельщику Уршанаби:
«Поднимись, Уршанаби, пройди по стенам Урука,
Обозри основанье, кирпичи ощупай —
Его кирпичи не обожжены ли
И заложены стены не семью ль мудрецами?»
Эпос о Гильгамеше («О все видавшем») - Перевод с аккадского И.М. Дьяконова. М.—Л.: Издательство Академии наук СССР, 1961. 221с. (Литературные памятники)
-ö-ö-
Морские сражения. Правильный бой наоборот
Вообще этот бой предшествовал тому, о котором было написано в предыдущем материале серии.
Морские истории. Бой в Бискайском заливе: погода против стволов и торпед
И он может служить, пожалуй, некоторым оправданием немецким морякам, которые потерпели такое оглушительное поражение от британских коллег в декабре 1943 года, тем более, что участники с немецкой стороны были почти в том же составе.
Это время в первую очередь было замечательно тем, что Германия и Великобритания не на шутку сошлись в вопросах взаимной морской блокады.
Германия испытывала огромную нехватку некоторых видов стратегических материалов, которые доставлялись в рейх так называемыми судами-«блокадопрорывателями», которые везли из стран Юго-Восточной Азии и Японии такие грузы, как вольфрам, олово, хром, каучук. Экипажи этих судов творили чудеса изворотливости, дабы миновать патрули союзников в Индийском океане, меняли названия и флаги, как перчатки, но действительно, доставляли в Рейх столь важные материалы.
Итак, «Мюнстерланд» вышел из Бреста через Ла-Манш в направлении Германии. Прикрывали пароход прилично. Ближнее прикрытие состояло из 6 тральщиков и двух сторожевиков, а дальнее из пяти миноносцев «Тип 1939» или как их еще называли по имени верфи, «Эльбинг».
Тральщики и сторожевые катера особой угрозы для противника не представляли, а вот пять «Эльбингов» - это уже пришлось бы поковыряться более крупным кораблям. Ибо каждый миноносец «Тип 1939» имел водоизмещение 1750 тонн, мог ходить со скоростью 33 узла и был вооружен четырьмя орудиями 105-мм и двумя трехтрубными торпедными аппаратами. Экипаж каждого миноносца состоял из 206 человек.
Итого 20 стволов калибром 105-мм и 30 торпед в залпе. Немного, если честно. Командовал этим отрядом корветтен-капитан Франц Колауф.
В отряде были миноносцы Т-22 (флагман), Т-23, Т-25, Т-26 и Т-27.
К тому времени британцы, успешно взломавшие коды «Энигмы», были прекрасно осведомлены обо всем происходящем. И как только у них сложилась четкая картинка того, где находится блокадопрорыватель с кораблями охранения, они отправили на перехват конвоя оперативно сформированный отряд своих кораблей.
Вообще честнее было сказать – спешно сформированный. Кораблей у Британии все еще не хватало.
Потому в Плимуте было срочно собран отряд кораблей и отправлен на перехват. Его назвали «Соединение 28» и состоял он из крейсера, двух эскадренных миноносцев и четырех эскортных миноносцев.
Крейсер – легкий крейсер ПВО «Харибда» (HMS «Charybdis»), тип «Дидо» модернизированный, был спущен на воду в 1940 году. Водоизмещение 6 975 тонн. Скорость 32 узла. Экипаж 570 человек. Вооружение: восемь 114-мм орудий, одно 102-мм орудие, два трехтрубных торпедных аппарата.
Эскадренные миноносцы «Рокет» и «Гренвилл» принадлежали к разным типам этих кораблей.
Эсминец «Рокет», «R-класс». Водоизмещение 2 425 тонн. Скорость 36 узлов. Экипаж 200 чел. Вооружение: четыре 120-мм орудия, два четырехтрубных торпедных аппарата
Эсминец «Гренвилл» - это вообще бывший лидер эскадренных миноносцев типа G, с началом войны деклассированный в эсминцы. Водоизмещение 2003 тонн. Скорость 35,5 узла. Экипаж 175 чел. Вооружение: пять 120-мм орудий, два четырехтрубных торпедных аппарата.
Эскортные эсминцы типа «Хант» («Лимбурн», «Тэлибонт», «Стивенстоун» и «Уэнслидейл»). Это были корабли крупнее, чем знаменитые шлюпы «Черный лебедь», но меньше эсминцев. Идеальные патрульные корабли. Водоизмещение 1340 тонн, скорость 27,5 узла, экипаж 147 человек. Вооружение четыре орудия 102-мм.
Итого против 20 немецких орудий 105-мм и 30 торпед в залпе британцы имели 8 орудий 114-мм, 26 орудий 102-мм, 22 торпеды в залпе.
Однозначно преимущество в огневой силе было на стороне британских кораблей. Плюс в плане информированности британцы были на шаг впереди немцев.
Правда, минусом у британцев было то, что корабли в составе соединения не работали раньше совместно. А командир соединения, спешно назначенный на должность командира крейсера, капитан 1 ранга Волкер вообще был подводником, и не имел опыта командования соединением надводных кораблей.
В общем – «я его слепила из того, что было».
Но план британцев, который опирался на более совершенные радары, был довольно логичен. Обнаружить немецкие корабли первыми, «Харибдис» и эсминцы отвлекают миноносцы эскорта, а «Ханты» пытаются добраться до транспорта с его непосредственным охранением.
Крейсер и два эсминца действительно могли связать «Эльбинги» боем, а у «Хантов» были все шансы справиться с тральщиками. Тральщики типа «М» вооружались двумя орудиями 105-мм и вряд ли бы оказали достойное сопротивление миноносцам.
22 октября «Мюнстерланд» и ближнее охранение вышли из Бреста. В 21.45 4-я флотилия миноносцев встретила конвой и заняла позицию к северо-западу от него.
Примерно в это же время британские корабли вышли из Плимута на перехват немецкого конвоя.
На основании выводов, сделанных в предыдущем материале, сразу делаем акцент на погоде. Было облачно, видимость просто прекрасная, волнение около 2 баллов.
В 23.15 британцы перехватили переговоры немецких кораблей и почти одновременно немцы получили информацию от береговых РЛС в Шербуре о том, что к ним идут британцы. Колауф приказал усилить наблюдение, и в 0.25 немецкие акустики засекли шум винтов британского отряда. Колауф объявил боевую тревогу и начал маневрировать, стремясь сблизиться с британцами максимально не выдавая своего присутствия.
Очень сложно сказать, почему так получилось, что немцы первыми установили контакт с неприятелем. Есть информация, что британцы вели поиск немецких кораблей с помощью не совсем доведенных до совершенства РЛС сантиметрового диапазона. Остальные локаторы были отключены, поскольку у немцев уже были датчики, способные обнаруживать излучение дециметровых РЛС,
В 0.37, на траверзе островов Ле-Сет-Иль, радар Т-23 обнаружил британское соединение, которое двигалось со скоростью 13 узлов в составе кильватерной колонны.
Колауф отвернул свои корабли на юго-восток и занял просто прекрасную позицию между британскими кораблями и берегом. Британские корабли находились на фоне более светлого горизонта, а немецкие миноносцы — на темном фоне побережья. Кроме того, немцев дополнительно маскировал небольшой шквал с дождем, налетевший к тому времени.
Британцы обнаружили немцев только в 1.25. «Лимбурн» перехватил разговоры немцев и поднял тревогу, а в 1.30 радар «Харибды» показал противника в 13 километрах, но визуального контакта не произошло.
Тем не менее, обе группы кораблей быстро сближались.
В 1.35 «Харибда» выстрелил в сторону немцев, которые согласно показаний радара были уже в 8 километрах, осветительным снарядом. Однако тот разорвался несколько раньше, над облаками, и если кого и подсветил, так это британские корабли.
Колауф отдал соответствующие приказания, которые были выполнены с немецкой точностью. В 1.43 немецкие корабли совершили «поворот все вдруг» на 180 градусов и с максимальной скоростью начали удаляться на юг.
В момент разворота Т-23 и Т-26 согласно приказа разрядили свои торпедные аппараты в сторону британских кораблей.
В 1.46 свои аппараты разрядили Т-22 и Т-27, а в 1.50 это сделали (с небольшой задержкой) на Т-25.
И все 30 немецких торпед оказались в море.
У британцев дело обстояло так: примерно в 1.46 на «Харибде» снова выстрелили осветительным снарядом, поскольку противник так и не был обнаружен визуально. Немцев обнаружить не удалось, поскольку они уже удирали на максимальной скорости на юг, зато были обнаружены две торпеды, которые шустро шли к «Харибде».
Руль на крейсере переложили, дали полный ход, но все было поздно: в 1.47 торпеда ударила в борт крейсера в районе торпедных аппаратов. Одно из котельных отделений и отделение динамо-машин оказались затопленными. Корабль частично был обесточен, получил крен в 20 градусов на левый борт и остановился.
«Гренвилл», «Уэнслидейл» и «Лимбурн» тоже начали запускать осветительные ракеты, и выяснилось, что в море полно торпед. У британцев началась суматоха, поскольку к такому обороту они оказались не готовы. Началось маневрирование с целью уклонения, причем, довольно хаотичное.
В 1.51 торпеда из второй волны снова попадает в «Харибду». Крейсер продержался на плаву недолго и в 1.55 ушел на дно, прихватив с собой 464 члена экипажа вместе с командиром.
В 1.52 торпеда нашла «Лимбурн», который маневрировал недалеко от «Харибды» и оторвала ему носовую часть. Погибло 42 человека, корабль начал погружаться с креном на правый борт. «Лимбурн» оказался обесточен, потому его командир, коммандер Фелпс, заместитель Волкера, ушедшего на дно вместе с «Харибдой», не смог передать командование дальше. И начался полноценный нормальный такой флотский бардак в условиях паники.
То, что сделали британцы потом, не назовешь красивым поступком. Корабли просто начали отход на север, совершенно плюнув на своих товарищей, оказавшихся в воде. Паника…
Самым спокойным офицером оказался командир «Гренвилла», лейтенант-коммандер Хилл, который принял командование на себя. Хилл собрал уцелевшие корабли, провел разведку района, и, убедившись в отсутствии радиолокационных контактов, повел корабли обратно.
Только в 3.30 британские корабли начали спасательные работы. «Харибды», понятное дело, на поверхности воды уже не было, а вот «Лимбурн» еще держался.
Всего из воды было спасено 210 человек, 107 с крейсера и 103 с эсминца.
«Лимбурн» пытлись взять на буксир и увести на свои базы, это даже почти получилось, но приближающийся рассвет, а с ним и Люфтваффе вынудили Хилла отдать приказ о потоплении корабля. «Рокет» всадил в «Лимбурна» торпеду и на этом служба эсминца закончилась.
А немцы? А немцы спокойно так присоединились к конвою и спокойно довели «Мюнстерланд» до Сен-Мало. Совершенно без потерь, да еще и претендуя на награды. Вполне, кстати, справедливо, ибо крейсер, миноносец и 506 человек личного состава – это довольно блестяще проведенный бой.
Разбор боя, который был устроен командиром дивизиона Колауфом привел к следующим результатам: первая торпеда, поразившая «Харибду», была с Т-23, вторая – с Т-27. Торпеда, попавшая в «Лимбурн» могла принадлежать как Т-22, так и Т-26, так что попадание засчитали обеим экипажам. Для поддержания боевого духа и всего прочего.
И конечно, никого не обошли в плане наград. Тут командование Кригсмарине в жадинах не ходило никогда. Командир 4-й флотилии корветтен-капитан Франц Колауф был награжден Рыцарским крестом. Командир миноносца Т-23 капитан-лейтенант Фридрих-Карл Пауль был награжден Германским крестом в золоте. Остальным тоже досталось.
Вообще стоит отметить, что несмотря на то, что преимущество в радарах однозначно было на стороне британцев (крейсер все-таки выше эсминца), использовать они его не смогли. Вообще, немецкие моряки продемонстрировали более высокую степень подготовленности и реализации преимущество.
Конечно, совершенно неопытный в таких операциях командир британского соединения и не сыгранность экипажей дали немцам шанс. Но немцы его не упустили и использовали на все 100%. Все было красиво: быстрое обнаружение, расчет, точный торпедный залп и уход, пока противник разбирается с торпедами. То есть, налицо высокий уровень подготовки экипажей и владения техникой.
Британцы же выглядели очень бледно. Операция была спланирована более чем поспешно, да и преимущество свое в орудийных стволах британские моряки не смогли реализовать. До этого даже дело не дошло, два выстрела осветительными снарядами с «Харибды» - это все, что сделали орудия британского отряда.
Да, спустя каких-то два месяца британский флот возьмет реванш в Бискайском заливе, когда два крейсера, «Глазго» и «Энтерпрайз» обратят в бегство 11 немецких эсминцев и миноносцев, потопив три из них.
Но предшествовало этой победе британцев вот такое поражение. И, если в случае с немецкими кораблями в Бискайском заливе, еще можно было как-то все списать на непогоду, которая имела место быть, то в случае боя в Ла-Манше увы, но британцам оправдать себя было нечем.
Морские истории. Бой в Бискайском заливе: погода против стволов и торпед
И он может служить, пожалуй, некоторым оправданием немецким морякам, которые потерпели такое оглушительное поражение от британских коллег в декабре 1943 года, тем более, что участники с немецкой стороны были почти в том же составе.
Это время в первую очередь было замечательно тем, что Германия и Великобритания не на шутку сошлись в вопросах взаимной морской блокады.
Германия испытывала огромную нехватку некоторых видов стратегических материалов, которые доставлялись в рейх так называемыми судами-«блокадопрорывателями», которые везли из стран Юго-Восточной Азии и Японии такие грузы, как вольфрам, олово, хром, каучук. Экипажи этих судов творили чудеса изворотливости, дабы миновать патрули союзников в Индийском океане, меняли названия и флаги, как перчатки, но действительно, доставляли в Рейх столь важные материалы.
9 октября 1943 года в французский Брест пришел из Японии блокадопрорыватель «Мюнстерланд», который вез груз хрома, олова и каучука. Сложно сказать, чем руководствовалось немецкое командование, но был отдан приказ идти в порты Германии. Видимо, в 1943 году немцы не решились на транспортировку столь ценного груза по железной дороге, так как авиация союзников уже начала зверствовать.
Впрочем, решение более чем странное, ибо буквально через два месяца морской авиацией был потоплен блокадопрорыватель «Альстеруфер», с которого и началась наша предыдущая история.
Итак, «Мюнстерланд» вышел из Бреста через Ла-Манш в направлении Германии. Прикрывали пароход прилично. Ближнее прикрытие состояло из 6 тральщиков и двух сторожевиков, а дальнее из пяти миноносцев «Тип 1939» или как их еще называли по имени верфи, «Эльбинг».
Тральщики и сторожевые катера особой угрозы для противника не представляли, а вот пять «Эльбингов» - это уже пришлось бы поковыряться более крупным кораблям. Ибо каждый миноносец «Тип 1939» имел водоизмещение 1750 тонн, мог ходить со скоростью 33 узла и был вооружен четырьмя орудиями 105-мм и двумя трехтрубными торпедными аппаратами. Экипаж каждого миноносца состоял из 206 человек.
Итого 20 стволов калибром 105-мм и 30 торпед в залпе. Немного, если честно. Командовал этим отрядом корветтен-капитан Франц Колауф.
В отряде были миноносцы Т-22 (флагман), Т-23, Т-25, Т-26 и Т-27.
К тому времени британцы, успешно взломавшие коды «Энигмы», были прекрасно осведомлены обо всем происходящем. И как только у них сложилась четкая картинка того, где находится блокадопрорыватель с кораблями охранения, они отправили на перехват конвоя оперативно сформированный отряд своих кораблей.
Вообще честнее было сказать – спешно сформированный. Кораблей у Британии все еще не хватало.
Потому в Плимуте было срочно собран отряд кораблей и отправлен на перехват. Его назвали «Соединение 28» и состоял он из крейсера, двух эскадренных миноносцев и четырех эскортных миноносцев.
Крейсер – легкий крейсер ПВО «Харибда» (HMS «Charybdis»), тип «Дидо» модернизированный, был спущен на воду в 1940 году. Водоизмещение 6 975 тонн. Скорость 32 узла. Экипаж 570 человек. Вооружение: восемь 114-мм орудий, одно 102-мм орудие, два трехтрубных торпедных аппарата.
Эскадренные миноносцы «Рокет» и «Гренвилл» принадлежали к разным типам этих кораблей.
Эсминец «Рокет», «R-класс». Водоизмещение 2 425 тонн. Скорость 36 узлов. Экипаж 200 чел. Вооружение: четыре 120-мм орудия, два четырехтрубных торпедных аппарата
Эсминец «Гренвилл» - это вообще бывший лидер эскадренных миноносцев типа G, с началом войны деклассированный в эсминцы. Водоизмещение 2003 тонн. Скорость 35,5 узла. Экипаж 175 чел. Вооружение: пять 120-мм орудий, два четырехтрубных торпедных аппарата.
Эскортные эсминцы типа «Хант» («Лимбурн», «Тэлибонт», «Стивенстоун» и «Уэнслидейл»). Это были корабли крупнее, чем знаменитые шлюпы «Черный лебедь», но меньше эсминцев. Идеальные патрульные корабли. Водоизмещение 1340 тонн, скорость 27,5 узла, экипаж 147 человек. Вооружение четыре орудия 102-мм.
Итого против 20 немецких орудий 105-мм и 30 торпед в залпе британцы имели 8 орудий 114-мм, 26 орудий 102-мм, 22 торпеды в залпе.
Однозначно преимущество в огневой силе было на стороне британских кораблей. Плюс в плане информированности британцы были на шаг впереди немцев.
Правда, минусом у британцев было то, что корабли в составе соединения не работали раньше совместно. А командир соединения, спешно назначенный на должность командира крейсера, капитан 1 ранга Волкер вообще был подводником, и не имел опыта командования соединением надводных кораблей.
В общем – «я его слепила из того, что было».
Но план британцев, который опирался на более совершенные радары, был довольно логичен. Обнаружить немецкие корабли первыми, «Харибдис» и эсминцы отвлекают миноносцы эскорта, а «Ханты» пытаются добраться до транспорта с его непосредственным охранением.
Крейсер и два эсминца действительно могли связать «Эльбинги» боем, а у «Хантов» были все шансы справиться с тральщиками. Тральщики типа «М» вооружались двумя орудиями 105-мм и вряд ли бы оказали достойное сопротивление миноносцам.
22 октября «Мюнстерланд» и ближнее охранение вышли из Бреста. В 21.45 4-я флотилия миноносцев встретила конвой и заняла позицию к северо-западу от него.
Примерно в это же время британские корабли вышли из Плимута на перехват немецкого конвоя.
На основании выводов, сделанных в предыдущем материале, сразу делаем акцент на погоде. Было облачно, видимость просто прекрасная, волнение около 2 баллов.
В 23.15 британцы перехватили переговоры немецких кораблей и почти одновременно немцы получили информацию от береговых РЛС в Шербуре о том, что к ним идут британцы. Колауф приказал усилить наблюдение, и в 0.25 немецкие акустики засекли шум винтов британского отряда. Колауф объявил боевую тревогу и начал маневрировать, стремясь сблизиться с британцами максимально не выдавая своего присутствия.
Очень сложно сказать, почему так получилось, что немцы первыми установили контакт с неприятелем. Есть информация, что британцы вели поиск немецких кораблей с помощью не совсем доведенных до совершенства РЛС сантиметрового диапазона. Остальные локаторы были отключены, поскольку у немцев уже были датчики, способные обнаруживать излучение дециметровых РЛС,
В 0.37, на траверзе островов Ле-Сет-Иль, радар Т-23 обнаружил британское соединение, которое двигалось со скоростью 13 узлов в составе кильватерной колонны.
Миноносец Т-23
Колауф отвернул свои корабли на юго-восток и занял просто прекрасную позицию между британскими кораблями и берегом. Британские корабли находились на фоне более светлого горизонта, а немецкие миноносцы — на темном фоне побережья. Кроме того, немцев дополнительно маскировал небольшой шквал с дождем, налетевший к тому времени.
Британцы обнаружили немцев только в 1.25. «Лимбурн» перехватил разговоры немцев и поднял тревогу, а в 1.30 радар «Харибды» показал противника в 13 километрах, но визуального контакта не произошло.
Тем не менее, обе группы кораблей быстро сближались.
В 1.35 «Харибда» выстрелил в сторону немцев, которые согласно показаний радара были уже в 8 километрах, осветительным снарядом. Однако тот разорвался несколько раньше, над облаками, и если кого и подсветил, так это британские корабли.
Колауф отдал соответствующие приказания, которые были выполнены с немецкой точностью. В 1.43 немецкие корабли совершили «поворот все вдруг» на 180 градусов и с максимальной скоростью начали удаляться на юг.
В момент разворота Т-23 и Т-26 согласно приказа разрядили свои торпедные аппараты в сторону британских кораблей.
В 1.46 свои аппараты разрядили Т-22 и Т-27, а в 1.50 это сделали (с небольшой задержкой) на Т-25.
И все 30 немецких торпед оказались в море.
У британцев дело обстояло так: примерно в 1.46 на «Харибде» снова выстрелили осветительным снарядом, поскольку противник так и не был обнаружен визуально. Немцев обнаружить не удалось, поскольку они уже удирали на максимальной скорости на юг, зато были обнаружены две торпеды, которые шустро шли к «Харибде».
Руль на крейсере переложили, дали полный ход, но все было поздно: в 1.47 торпеда ударила в борт крейсера в районе торпедных аппаратов. Одно из котельных отделений и отделение динамо-машин оказались затопленными. Корабль частично был обесточен, получил крен в 20 градусов на левый борт и остановился.
«Гренвилл», «Уэнслидейл» и «Лимбурн» тоже начали запускать осветительные ракеты, и выяснилось, что в море полно торпед. У британцев началась суматоха, поскольку к такому обороту они оказались не готовы. Началось маневрирование с целью уклонения, причем, довольно хаотичное.
Британский эскортный миноносец "Лимбурн"
В 1.51 торпеда из второй волны снова попадает в «Харибду». Крейсер продержался на плаву недолго и в 1.55 ушел на дно, прихватив с собой 464 члена экипажа вместе с командиром.
В 1.52 торпеда нашла «Лимбурн», который маневрировал недалеко от «Харибды» и оторвала ему носовую часть. Погибло 42 человека, корабль начал погружаться с креном на правый борт. «Лимбурн» оказался обесточен, потому его командир, коммандер Фелпс, заместитель Волкера, ушедшего на дно вместе с «Харибдой», не смог передать командование дальше. И начался полноценный нормальный такой флотский бардак в условиях паники.
То, что сделали британцы потом, не назовешь красивым поступком. Корабли просто начали отход на север, совершенно плюнув на своих товарищей, оказавшихся в воде. Паника…
Самым спокойным офицером оказался командир «Гренвилла», лейтенант-коммандер Хилл, который принял командование на себя. Хилл собрал уцелевшие корабли, провел разведку района, и, убедившись в отсутствии радиолокационных контактов, повел корабли обратно.
Только в 3.30 британские корабли начали спасательные работы. «Харибды», понятное дело, на поверхности воды уже не было, а вот «Лимбурн» еще держался.
Всего из воды было спасено 210 человек, 107 с крейсера и 103 с эсминца.
«Лимбурн» пытлись взять на буксир и увести на свои базы, это даже почти получилось, но приближающийся рассвет, а с ним и Люфтваффе вынудили Хилла отдать приказ о потоплении корабля. «Рокет» всадил в «Лимбурна» торпеду и на этом служба эсминца закончилась.
А немцы? А немцы спокойно так присоединились к конвою и спокойно довели «Мюнстерланд» до Сен-Мало. Совершенно без потерь, да еще и претендуя на награды. Вполне, кстати, справедливо, ибо крейсер, миноносец и 506 человек личного состава – это довольно блестяще проведенный бой.
Разбор боя, который был устроен командиром дивизиона Колауфом привел к следующим результатам: первая торпеда, поразившая «Харибду», была с Т-23, вторая – с Т-27. Торпеда, попавшая в «Лимбурн» могла принадлежать как Т-22, так и Т-26, так что попадание засчитали обеим экипажам. Для поддержания боевого духа и всего прочего.
И конечно, никого не обошли в плане наград. Тут командование Кригсмарине в жадинах не ходило никогда. Командир 4-й флотилии корветтен-капитан Франц Колауф был награжден Рыцарским крестом. Командир миноносца Т-23 капитан-лейтенант Фридрих-Карл Пауль был награжден Германским крестом в золоте. Остальным тоже досталось.
Вообще стоит отметить, что несмотря на то, что преимущество в радарах однозначно было на стороне британцев (крейсер все-таки выше эсминца), использовать они его не смогли. Вообще, немецкие моряки продемонстрировали более высокую степень подготовленности и реализации преимущество.
Конечно, совершенно неопытный в таких операциях командир британского соединения и не сыгранность экипажей дали немцам шанс. Но немцы его не упустили и использовали на все 100%. Все было красиво: быстрое обнаружение, расчет, точный торпедный залп и уход, пока противник разбирается с торпедами. То есть, налицо высокий уровень подготовки экипажей и владения техникой.
Британцы же выглядели очень бледно. Операция была спланирована более чем поспешно, да и преимущество свое в орудийных стволах британские моряки не смогли реализовать. До этого даже дело не дошло, два выстрела осветительными снарядами с «Харибды» - это все, что сделали орудия британского отряда.
Да, спустя каких-то два месяца британский флот возьмет реванш в Бискайском заливе, когда два крейсера, «Глазго» и «Энтерпрайз» обратят в бегство 11 немецких эсминцев и миноносцев, потопив три из них.
Но предшествовало этой победе британцев вот такое поражение. И, если в случае с немецкими кораблями в Бискайском заливе, еще можно было как-то все списать на непогоду, которая имела место быть, то в случае боя в Ла-Манше увы, но британцам оправдать себя было нечем.
Свежие комментарии